— Мне она показалась вполне логичной, — улыбнулся парень. — Свои цели она оправдала, с тех пор к подобным людям стали относиться значительно лояльнее.
— А где теперь эти книги? — Ника заинтересованно покосилась на фургон. — Было бы любопытно посмотреть, до чего у вас дошли в генетике за полтора века. Не покажешь?
— К сожалению, у меня их больше нет. Когда деньги начали подходить к концу, мне пришлось выбирать, что продавать — предметы обихода или излишества, без которых можно обойтись… Книги я отнёс первыми.
— А журналы?..
— Их мы выкидывали сразу после прочтения.
— Ясно.
Ненадолго на поляне установилась тишина, нарушаемая лишь пением птиц да жужжанием насекомых. Демоница беспечно любовалась природой, человек же просто сидел на корточках и не моргая пялился в землю.
Несмотря на окружающую идиллию, взгляд девушки постоянно возвращался к клеткам, которые всё утро делали её спутники.
— И как ты сумел придумать такой способ заработка... — в конце концов обронила она.
В её голосе не было слышно ни неприязни, ни презрения, хотя неодобрение всё-таки проскользнуло.
— Ну… — туманно протянул Лео, вскинув голову. — Я долго думал. Мы с Виком тогда весь день обсуждали наше будущее. Сама по себе мне идея не нравилась, и всё же я её высказал, как крайний и дурацкий вариант. Мол, поймал демона, еду топить. Думал, Вик разозлится... А вместо этого он отмёл все другие идеи и скоренько модернизировал этот. Сказал, что так ещё и денег заработаем, голодать не придётся. Как видишь, он оказался прав.
— Но для этого надо хорошо притворяться! И ему, и тебе...
— Да, это как спектакль. Утром я одеваю на себя маску жуликоватого, подхалимистого торговца, а Вик сидит в клетке и представляет себя настоящим пленником.
— И кому труднее?
— По-моему, одинаково сложно. Мне надо весь день быть на ногах, общаться с разными личностями, притворяться способным на любые мерзости, но при этом не перегнуть палку, постоянно придумывать какие-то логичные оправдания, истории… И не забывать это враньё, чтобы в случае чего всегда его повторить! А Вику приходится терпеть оскорбления, чужие прикосновения... Иногда, если я не услежу, даже боль и прочие унижения, — горько вздохнув, юноша отвернулся от собеседницы.
— Боль? — вскочила девушка. — Меня будут бить? И касаться руками люди?!