- Оба сразу сломались? – недоверчиво
цокает языком разведчик. – Может, обрыв, да-нэт?
- Вы еще и удивляетесь, князь? –
всплескивает руками дежурный. – А вот я удивляюсь, когда они не
ломаются. Хотя, - он задумывается, почесывая щетину, - может и
обрыв.
- Давай схожу, -у Шамиля какая-то
странная, растягивающаяся интонация.
Офицер поднимает взгляд на курха. Тот
стоит не мигая, карие глаза скрыты под мохнатыми бровями и низкой
курчавой челкой. Керенский водит пальцем по подбородку, раздумывая.
Князя он знает немного, но тот быстро произвел впечатление твердым
и даже резким нравом. Если и такой человек нервничает...
– Сам, - продолжает горец, -
по-тихому.
- Не глупите, - Владимир резко
вскакивает, натягивает помятый китель и воюет с застежками сабли и
револьвера на поясе. – Возьмите Данилова.
Отряд в спешном порядке выдвигается
из крепости. Пять человек смены, двое людей из разведки Сусоева.
Несмотря на летнее время, ночью в здешних краях прохладно. Солдаты
кутаются в шинели, поднимая кверху воротники, курхи же остаются
верны традиционным буркам. Решают в первую очередь отправиться по
пути кабеля, ведущего к доту. Гарнизон спускается с бугра по
вытоптанной тропинке, петляя меж густого кустарника. Приходится
идти на ощупь в кромешной тьме, да еще и туман этот проклятый.
Вытяни руку и ту не увидишь. Фонарь идущего впереди подпоручика
Данилова маячит полуразмытой дымкой.
Несмотря на неряшливый вид, пехота
свое дело знает. Солдаты держат дистанцию, оружием зря не бряцают,
все сохраняют молчание, как говорится «смотря ушами».
- Слышишь что-то? – Шамиль кладет
палец на курок карабина. Редкий, можно сказать, эксклюзивный, с
барабанным, как у револьвера, механизмом. Пехоте, вооруженной
однозарядными винтовками, такое сокровище только снится.
- Да, - отвечает, нисколько не таясь,
младший офицер, кивая куда-то в туман. – Вон, наши от «Дозора»
смену послали. Может, уже нашли, где обрыв.
И правда, метрах в двадцати
выныривает группа. Данилов делает шаг вперед, высоко держа
фонарь.
- Эй! Братцы! – громко зовет он. – Ну
что там?
Корвет «Архангел Гавриил». Ок. 3 -
30
Море Кракенов. 5-ть миль севернее
полуострова Пасхи.
Двери рубки открываются, пропуская на
секунды ночной холод и соль морей. Добрую половину каюты занимает
широкий стол. Ворвавшийся ветер шелестит придавленные бумаги.
Поверх исписанных карт нагромождены всевозможные секстанты, циркули
и компасы. Особый уют создает полочка с литературой. Среди
симерийской кирилицы виднеется вязь курхов и даже иероглифы Цинь.
Дверь щелкает закрываясь и унимая дрожь, показывается фигура,
запахнутая в длинный кожаный плащ. Крупные капли стекают вниз,
быстро собираясь в лужу вокруг вошедшего.