- А вовремя мы все-таки Емельяна в
часть отправили, - говорит Вячеслав, глядя на растворяющихся в
толпе жандармов.
- Верно. Только давай убираться
подальше, - Георгий тянет друга за рукав, оглядываясь вокруг. Лица
людей резко меняются, такое ни с чем не спутать. - Тут мы
ничего не сделаем.
Торопясь покинуть перрон, оба драгуна
разминаются, так и не заметив Михаила. Молодой шахтер уже как час
вертится на станции, нервно бродя по кругу в пару квадратных
метров. Бедняга то прячет руки в карманы, то трет их, не в силах
унять дрожь. То же волнение охватывает всю железнодорожную станцию,
витая в воздухе призраком и пугая до дрожи в коленях. Пропадают
служащие, все больше незнакомцев, пахнущих сталью, потом и
порохом.
"Это нужно для общего блага, -
успокаивает себя революционер, глядя на пришлых, одетых явно в
ворованные вещи. - Перетерпим, а потом все наладится"
Михаил замечает среди народа
директора шахты и только теперь немного успокаивается. Вот, кто все
решит и направит в нужное русло. Человек этот невысокого роста, в
свои сорок с лишним одного с шахтером роста. Плотный, носящий
густые усы и зачесывающий густые рыжие волосы назад.
- Вадим Юрьевич! - парень приветливо
машет рукой и бросается на встречу с начальником и остальными
товарищами.
Директор шагает вперед и совсем по
отцовски заключает в объятия. В ладони застывшему от неожиданности
юноше ложится что-то холодное и металлическое.
- Спрячь, - коротко отдает приказ
Вадим и отходит, продолжая отдавать столь же краткие и веские
команды.
А Михаил так и продолжает стоять по
среди станции, ошалело смотря на пистолет в своих руках. Старый, с
потертой и исцарапанной рукояткой, за револьвером плохо ухаживали,
доведя местами до коррозии. Но все же это настоящее, заряженное
оружие.
"Да я и стрелять то не умею", -
дрожит шахтер.
Только теперь приходит понимание
серьезности происходящего. Революция. Переворот. Все совсем иначе,
не восхитительные, почти в стихотворной форме рассказы Вадима
Юрьевича о светлом будущем свободной страны.
Михаила болезненно толкают в плечо.
Рядом оказывается очень худой беззубый человек с обезображенной
оспинами кожей.
- Не кипишуй, фраер, - неестественно
противно смеется незнакомец, открывая миру гниющие десна, - сейчас
пластинка запоет, плясать будем.