–
Всего лишь?! Устроил из приличного места кроличий бордель и еще в
обиженку играет…
–
Так, госпожа одна сплошная претензия, притормози с критикой! –
психанул недооцененный дракон. – Если мне не изменяет память, то ты
сама сказала, что этому месту требуются силы, чтобы иметь
возможность сопротивляться той паранормальной гадости, что ползет
из подвалов. Так?
–
Так, но…
–
И ты сама согласилась с тем, – перебил Дуглас, и в голосе его
гремело возмущение, – что никогда не посещала Блуждающий
Ковчег, а значит, в данном вопросе у меня больше компетентности.
Вспомнила?
–
Да, но…
–
И ты сама,– не унимался он, – запретила мне перемещать сюда
парочку моих подружек, свободных от комплексов и свадебных оков,
для подпитки Ковчега естественным путем.
Упоминание подружек почему-то взбесило еще
сильнее.
–
Я просила тебя подпитать это место, а не организовать массовую
случку пушного зверья!
–
И как же, ты предполагала, я это сделаю? Встану в главном зале и
начну вслух читать порнографические романы для одиноких феминисток
с котиками?!
Я
представила себе эту картину: огромный мускулистый блондин сжимает
в руках рассыпающийся, политый женскими слезами, зачитанный до дыр
томик в правой руке, а левой потрясает в особо пикантных и
волнительных моментах.
«Стоны сыпались с искусанных губ Беатрисы, а
чресла горели, когда ее нежные лепестки открылись, принимая его
нефритовый жезл на всю глубину»,– громко декламировал
воображаемый Дуглас, стараясь не заржать в полный голос.
Я
мысленно отогнала от себя это видение и сосредоточилась на
Дугласе-реальном.
–
И вообще… – Реальный Дуглас все так же ворчал, задетый полным
отсутствием восторга с моей стороны. – Скажи спасибо, что в
зоомагазине нашлось достаточное количество ушастых. С твоими
закидонами мы могли вообще остаться без поддержки
Ковчега.
–
Спасибо! – огрызнулась я.
–
Пожалуйста! – рявкнул он.
Вот и поговорили.
С
каждой секундой желание придушить дракона становилось все более
навязчивым, поэтому я поскорее отошла от двухметрового воина,
облаченного в доспех из стали и апломба. Дуглас, с улыбочкой
счастливого отца на устах, склонился над кроликами.
Игнорируя его подбадривания «давай, ушастый
брат, ты можешь больше, ты можешь дольше, отправь эту пушистую
крошку на небеса», я обошла комнату и в задумчивости присела на
корточки возле окна.