- Мы с боем пробились на склад…
- Сморчок! Да мне плевать что вы там
делали! Кто вас туда звал?!
- Это наш долг!
- Долг? – ревел толстяк, покраснев
словно помидор.
Ударом огромного кулака Гобкинс
опрокинул моего стажёра на пол.
За пару секунд я пролетел коридор и
оказался за спинами подонков. Впереди, по лестнице, на этаж
поднялся Стич, который увидев Ганса на полу, положил свою руку на
рукоять ножа.
Может быть ветеран что-то бы и
сделал, но я, поймав его взгляд, отрицательно помотал головой.
Словно говоря: «И не вздумай даже! Сам разберусь!»
Раз! Выдернул стажёра из-под удара
ноги, который попытался нанести Фрус, я спрятал Шумахера за
спиной.
Троица шакалов повернулась ко мне, но
стукнувшая позади меня дверь заставила их вытянуть руки по швам.
Недовольный оклик Мулине поставил точку в конфликте.
* * *
Огонь в камине моего служебного
кабинета весело потрескивал той незатейливой мелодией, которая
напоминала мне о далёкой родине. Дождь барабанивший за окном только
усиливал это впечатление.
Ребятишки, укрытые шерстяным одеялом,
пили горячее какао с плюшками из сдобы и задорно болтали ногами.
Кажется, помаленьку они стали оттаивать, по крайней мере страха в
их глазах я больше не видел.
Стич из соломы и тряпок сделал
девчонке смешную куклу с глазами-пуговицами на пол лица и носом из
сломанной булавки. Теперь та с удивлением разглядывала подарок то и
дело бросая редкие благодарные взгляды на ветерана.
Захлопнув последнюю книгу со склада
Фестиваля, я разочаровано вздохнул.
- Что там? – спросил меня Кавана
разглядывая ссадину на лице в маленьком ручном зеркальце которое он
всегда носил при себе.
Волосы младшего инспектора были уже
тщательно расчёсаны, а усы завиты.
- Ничего, помотал головой я. -
Абсолютно ничего интересного для нас нет. Только одна запись
четырёхдневной давности, сообщающая о доставке посылки
Щекастому.
Повернувшись к грабителю,
примостившемуся на стульчике у камина, я спросил:
- Метель, что у тебя попросил
Щекастый?
- Ему нужны были дети, - ответил
парень, звякнув кандалами.
- Девочки? – почему-то шёпотом
спросил Ганс, осторожно дотронувшись до разбитых губ.
- Он не уточнял.
- Какие-то особенные дети? – настоял
повторно я, забрасывая книги к себе в стол.
- Я не знаю деталей потому что сразу
отказался, хоть и удивился щедрой награде.