Даже мы с Оксанкой пару раз съехали. Паровозиком: впереди Славик, за ним я. А Дорохова нас с разбегу запускала и сама прицеплялась в последний момент. Так ничего, весело. Только неприятно было потом из колготок снег выковыривать…
Дни шли. Заняться нам, кроме вышеизложенного, было нечем. И мы с Оксанкой, истосковавшись уже и по Москве и по работе, решили в субботу наведаться к Зое. Тем более что и малыш нас упрашивал. Заодно уж думали вечером оторваться по полной программе.
Дорохова меня тянула в боулинг. Я не знаю, что это такое. Вернее, представление имею, но ни разу не играла. Оксанка говорит, что ничего сложного. Надо только пальцами попасть в нужные дырки. А потом не улететь вместо шара – кегли сбивать.
Ну ладно, в боулинг так в боулинг!
Встали не очень-то рано, а то с этими подъемами к школе совсем не высыпались. Ночью-то ведь укладывались, дай бог, часам к четырем. Пока с бабусей мировые новости обсудишь, пока знакомым кости перетрешь… В общем, тронулись только ближе к полудню. Благо, добирались недолго. Я теперь по Воронежу могла хоть с закрытыми глазами проехать. Уж во всяком случае, до больницы.
Припарковались. Я взяла Славика за руку, и мы пошли.
Теперь уже не стали в приемное отделение заходить. Нагрянули сразу с парадного.
Здесь было вроде как-то даже и посвежей. Ни тебе клеенки, ни банок с мочой.
Возле гардероба Оксанка нас на время покинула:
– Вы пока раздевайтесь. Я пойду, узнаю, как нам в Зоину палату попасть.
Она отошла к окну с надписью «Справочная». А мы со Славиком для удобства расположились на лавке.
Пока я справилась с тугим узелком на его шапочке, пока с пуговицами сладила, пока разделась сама – смотрю, а Оксанка уже назад возвращается. Подошла и как-то странно на меня посмотрела. Так странно, что я даже не осмелилась задать ей вопрос.
Не говоря ни слова, она опустилась на лавку. Тихо так, словно боялась, что та под нею рассыплется. Взяла Славика за ручки, притянула к себе.
– Малыш, к мамочке нас сегодня не пустят.
Голос у Оксанки был сам не свой. Таким звонким он мог быть у нее только в детстве.
– Почему не пустят?
– Там сегодня доктор злой. Он никого не пускает. Я напряженно наблюдала за Оксанкиной мимикой.
На этих словах губы ее пошли вкривь. Она стала похожа на какого-нибудь плаксивого врунишку.
Но Славик этого, естественно, не заметил. Вздохнув, он положил голову Оксанке на плечо. Она прижала его к самому сердцу. Вскинула на меня украдкой глаза, полные слез. Прикрыла их и тихонько мотнула головой.