– Да так, – я расслабила плечи, когда он отошёл от меня на приличное расстояние, – То там, то сям.
– Все имена, личности, события и переплетения судеб являются вымышленными, – издевательским тоном сказал он, усаживаясь за письменный стол.
– Подай на меня в суд, – сквозь зубы процедила я.
Он задумчиво хмыкнул, дёргая беспроводную мышку ноутбука. Экран ожил и на нём появилась экранная заставка. Хмыкнув ещё раз, Артур повернулся на стуле и кивнул на монитор.
– Знакомо?
Я пригляделась внимательнее и мои брови медленно поползли вверх. На экране красовалась женская нога. Определённо – моя, потому что у обладательницы этой ноги было шесть пальцев.
– Мило, – вырвалось у меня с улыбкой.
Артур фыркнул и потёр лицо, а потом бросил на меня короткий взгляд.
– Садись, чего в дверях застыла? – он указал рукой на складной стул рядом с собой.
Неуверенной походкой я направилась в его сторону, и опустила свою пятую точку на твёрдое пластиковое сиденье. Артур пододвинул меня ногой к себе, и я оказалась в неловком положении между его ног, почти упираясь коленками ему в причинное место.
Я сглотнула, и начала искать взглядом что—нибудь, за что можно было бы зацепиться. Ничего не найдя – убранство студии было достаточно лаконичным – мой взгляд снова вернулся на Артура.
– Ты говорил, у тебя есть идеи для обложки, – натянуто сказала я, пытаясь вжаться лопатками в спинку стула.
– Я соврал. У меня нет никаких идей, – он наклонился, и положил ладони мне на колени.
– Зачем соврал? – я криво усмехнулась.
В ответ он пожал плечами, и начал водить круги большими пальцами по моей оголённой коже.
– Мне извиниться? – лукаво улыбнулся Артур, не отрывая взгляда от моих коленок.
– Попробуй.
Он шумно выдохнул и обхватил мои бёдра руками, потянув меня на себя. Я неуклюже ударилась о подлокотники его кресла, и недовольно пискнула. Артур поднялся, усадил меня на стол, захлопнув быстрым движением крышку своего ноутбука.
– Значит, всё было супер? – прошептал он мне в щёку.
Я что—то нечленораздельно булькнула, утонув в уже знакомом мне запахе амбры и чего—то сладкого, похожего на ваниль.
– Значит, ничего для тебя не значит? – продолжал он, прокладывая горячими губами дорожку из поцелуев на моей шее.
Обхватила его плечи руками, и меня обожгло его кожей. Глаза закрылись от предвкушения чего—то знакомого и острого, неожиданного и непредсказуемого; пока он расстёгивал пуговицы моей клетчатой рубашки.