– Значит, тебе всё равно? – хрипло спросил Артур прямо у моих губ.
– Да, мне всё равно, – так же хрипло ответила я, и открыла глаза, чтобы утонуть в его пожелтевших зрачках.
– Врушка, – прошептал он, погладив мою щёку кончиком указательного пальца.
Все мои внутренности разом упали и сорвались в пропасть. Голова закружилась, а руки сами стали стаскивать с него футболку, ту самую, с портретом российского президента.
Я хотела прикоснуться к нему. Хотела трогать это великолепие везде, хотела ощущать каждый его сантиметр надо мной; подо мной; внутри себя. Хотела эти губы, которые не целовали – нет. Наказывали. Его зубы покусывали мой язык, мою нижнюю губу, и ощущения были настолько острыми, что граничили с оргазмом.
Его тело осталось таким же: совершенная, золотистая кожа с мягкими волосками. Чёткий рельеф мышц. Длинные волосы были собраны в хвост, но мне хотелось распустить их; пропустить через пальцы, сжать в ладони, уткнуться в них носом.
Артур отстранился, чтобы расстегнуть пуговицы на моих шортах. Мне пришлось приподняться, опираясь о стол, пока он стаскивал их вместе с трусиками. Он погладил большим пальцем надпись под моей тазовой косточкой и попросил:
– Прочитай.
– Você brincou com fogo, – прошептала я, не в силах оторвать взгляда от завораживающих движений, пока он расстёгивал джинсы одной рукой; а другой держал презерватив, разрывая фольгу зубами.
Я стащила с себя рубашку; и завела руки за спину, чтобы расстегнуть лифчик. Когда чашечки бюстгальтера соскользнули вниз, и я отбросила эту вещицу в сторону. Член Артура дрогнул, и мне пришлось облизать пересохшие губы.
– Твою мать, – простонал он, надевая презерватив.
Шагнув ко мне вплотную, он снова обхватил мои бёдра ладонями и направил головку к моему входу.
– Только не кричи, Кира, – шепнул он, чуть наклонившись, – Здесь тонкие стены.
А затем он вошёл в меня до упора.
Мой рот раскрылся в немом крике, но я не издала ни звука. Пришлось крепко зажмуриться, так остро это было. На коже выступила испарина, я отчётливо это почувствовала. Ладони, сжимающие край стола, ослабли, и я рухнула бы; если бы рука Артура не обхватила мою спину.
– Чёрт, – прошипел он в мой висок, – Ты не была такая тугая.
Боже, он может заткнуться?
Я повела бёдрами, подстраиваясь. Он дёрнулся в ответ, достигая каких—то невероятных глубин во мне, и сдавленно застонал мне в волосы. Медленно выйдя из меня, он снова вошёл с очередным тихим стоном и начал двигаться.