Я отстегнула ремень безопасности, и открыла дверцу. Ступив на горячий тротуар, я почувствовала температуру асфальта даже сквозь подошву теннисок, я окинула взглядом ряд припаркованных машин. Чёрная семёрка БМВ красовалась у главного входа в здание; удивительно блестящая и наполированная, как будто на ней и вовсе не ездили, и она стоит тут просто для красоты.
– Ты какая—то напряжённая, – раздалось за моей спиной, – Точно всё в порядке?
Обернулась и посмотрела на Марину. Она ответила мне обеспокоенным взглядом светлых глаз. Поравнявшись со мной, она положила руку с аккуратным французским маникюром мне на плечо, и ободряюще улыбнулась:
– Всё будет хорошо, Кира. У нас получится.
В ответ я кивнула, и помялась с ноги на ногу. Она поняла этот жест и повела меня вперёд, прямо в лапы неизвестности, и широких двойных дверей старинного здания, судя по всему, Сталинской эпохи.
Студия Артура находилась на втором этаже. Поднимаясь по широкой каменной лестнице, я отчётливо ощущала, как мои нижние конечности наливаются свинцом. Каждый шаг давался труднее, лёгкие начало сдавливать в невидимые тиски. Страх заполнил каждую клеточку моего тела. Страх новой встречи. Страх неизвестности. Если он расскажет Марине, что я написала реальную историю? Что будет дальше?
Я вошла в помещение, и тут же зажмурилась от яркой вспышки.
– Повернись, – скомандовал знакомый голос, и моё тело невольно захотело повиноваться, – Нет, к свету, – устало прорычал он.
Когда зрение пришло в норму и глаза привыкли к вспышкам фотокамеры, я разглядела у дальней стены девушку. Она умело позировала фотографу, который стоял ко мне спиной, но я узнала бы эту спину даже с закрытыми глазами. Наощупь или по запаху.
– Не будем отвлекать художника за работой, – с усмешкой прошептала Марина, тихо прикрывая за нами дверь.
Даже не думала отвлекать, на самом деле я бы с радостью развернулась и убежала бы отсюда. Прямиком в аэропорт. Сославшись на то, что всё это ошибка; что эту книгу вообще не стоит публиковать; но, чёрт возьми, я уже подписала контракт.
Артур по—прежнему отдавал короткие приказы; модель послушно исполняла их; а я наблюдала за этим таинством, как будто это был интимный акт. Для них не существовало посторонних; девушка определённо должна была нас увидеть, но на её безупречном лице не дрогнула ни одна мышца.