– Это – не сказки! Мысли-то материализуются!
Переверзев с сомнением чмокнул сочными губами.
– Тогда, почему оттого, что я каждую ночь думаю, как изловить душегуба, он не ловится?
– Наверное, крючок – маловат, и наживка никуда не годится!
– А может, на этого крокодила не крючок нужен… К тому же, ему, что не наживляй, ни чем не побрезгует! Даже дерьмом!
– Интересно, что он добром считает, если останки людей и те норовит в мусорный бак скинуть?..
Их спор наверняка бы продолжился, если бы в это время на пороге кабинета неожиданно не появилась секретарь самого Докучаева. Оба понимали, что прокурор ни с того, сего не станет, таким образом, подчиненных, словно морковь из грядки, за чубы из кабинетов выдергивать, чтоб головомойку устроить. Значит, случай был особый!..
– Снова – труп?!!
На этот раз прокурор самолично выехал на место преступления. Переверзев и Радеев сопровождали его.
– Где обнаружили останки? – угрюмо поинтересовался Докучаев у одного из оперативников, когда они прибыли на место.
– В этом контейнере! – тотчас ответил тот.
– Опять – женщина?
– Нет, мужчина!..
Оперативник замялся.
– Что – еще? Говорите, если есть, что сказать!..
Тот согласно кивнул.
– Скорее всего, бездомный…
Это был тот самый мусорный контейнер, возле которого днем ранее Арсен опрашивал случайных свидетелей. Точнее, свидетелем убийства изрезанной на куски очередной жертвы из числа представительниц женского пола мог быть лишь один из них. Тот самый, как воду канувший, бомж. Но теперь он как будто бы нашелся. Говорить он и прежде не мог. Но хотя бы мог хоть как-то изъясняться при помощи жестов…
– Бездомный, говоришь?
– Ну, да. Небритый. Одежка кое-какая. Обувка стоптанная…
– Тьфу, ты! – разозлился Докучаев. – Хватит мне преждевременно излагать тут детали!.. Вы все поняли?
И он вперил свой взор, точно гвоздь вбил меж надбровных дуг Переверзева. У того ни с того, ни с сего даже в висках заломило.
– Подробный отчет о происшествии – завтра ко мне на стол. Это, похоже, ваш клиент!
– Видал бы я таких клиентов… – всю обратную дорогу недовольно бурчал, словно сам с собой разговаривал, Петр Никанорович.