прожил бы тут с полуминуты, большее любителю не под силу.
А вот пацан оказался способен на подобные чудеса!
Его не нашли, когда эвакуировали жителей. Странно. Почему так? Спасатели вышибли дверь и, быстро обследовав квартиру, двинули дальше. Квартир-то в доме немало. А ребенок, испугавшись криков и суеты, спрятался под широкой родительской кроватью. А потом стало жарко, дымно и нечем дышать. И огонь. Много огня. И пацан заплакал, а феникс услышал.
Могло так случиться? Да запросто.
Это было самое тяжелое испытание в жизни Акиры.
Видеть перед собой человеческого детеныша – и сдерживать голод, вжимать его в самый дальний угол души. И надо бы наверх, чтобы спасти дом и спастись самому, погибнув от снайперского серебра. Но – мальчик в огне, живой, вытащить его, вынести к людям, вернуть родителям…
Выбирай, феникс.
Принимай решение.
– Иди за мной. Не трону. Помогу. – Акира не мог разговаривать. У активированного феникса не было тела, а значит, не было ни голосовых связок, ни легких.
Но он мог выжигать буквы на бетонной стене.
Вот только малыш то ли из-за слез ничего не видел, то ли не умел читать. Пришлось жечь потолок и пол, пытаясь производить определенный шум – звуки, похожие на человеческую речь. Что-то даже получилось, но… Ребенок плакал, бронхи его наполнялись дымом. Когда он всхлипывал и выдыхал, дым выплескивался из носа и рта. Пацан давно должен был обуглиться, но на лице его даже слезы не высыхали!
Акира протянул «руку» – огненный факел – и поднял малыша с пылающего паркета, и подтолкнул к выходу из квартиры. Он «дыханием» разводил в стороны жар, выискивал в закутках бесчисленных квартир невыгоревший кислород и гнал спасительный газ к маленькому тельцу. Важно было уберечь ребенка от ожогов, – чтобы ни единого волдыря! – и потому он охладил «руку» до едва приметного тления и откусил искры от «ладони».
Он пожертвовал «конечность» собственному голоду.
* * *
Обезумевший от жажды смерти Джамал Судзуки кроме обычных «летучих мышей» активировал вообще все свои татуировки и расстрелял пять магазинов серебра. Пули свирепо кусали дым в надежде погасить пламя, которое едва не перекинулось на соседние здания. У Джамала остался последний патрон. Из-за катаракт он почти ослеп и лишь притворялся, что наблюдает в прицел за крышей. Шевеля губами, он беззвучно ругался по-русски и по-японски, костерил всех и вся. А еще он молился Христу, всем Буддам, Кришне, поминал Аллаха, обещал жертвенных баранов Ваалу – и кто-то из богов услышал его.