И феникс шагнул с балкона вниз.
Едва не зацепившись за тарелку спутниковой антенны, он расставил руки – буквой «Т». Струи теплого воздуха устремились от него к асфальту, притормозив падение. И все же удар получился ощутимый. Боль пронзила стопы, несмотря на усиленные амортизаторы ботинок.
Пока феникс бежал к стоянке, завелся мотор его новой служебной тачки, дверца услужливо открылась. Все тело Акиры зудело – слишком много татуировок активировано одновременно.
Он плюхнулся на сидушку. Взвизгнули, стираясь об асфальт, покрышки, завыла сирена.
В салоне авто приятно пахло хвойным освежителем воздуха.
Следя за дорогой, он вкачал в себя «бодрость» – игла привычно нашла вену, поршень шприца, имплантированного в руку, выплеснул в кровь пять кубиков мощного стимулятора. Слишком много энергии потрачено на одевание и прочие спецэффекты. Того, что осталось, может не хватить на трансформацию. До выхода на точку пожара нужно успеть восстановиться…
И вот он уже на месте.
– Здорово, Джамал!
– Акира! Привет, дорогой!
Лейтенант Судзуки хреново выглядел. Похоже, он несколько дней никого не убивал, и теперь его глаза почти полностью заросли желтоватыми катарактами.
– Что-то мы зачастили встречаться, ха-ха! – Акира хохотнул. Мол, не грусти, дружище, скоро пальнешь в меня, и полегчает. – Так что, работаем?!
В ответ снайпер легонько ткнул феникса в грудь стволом ВСК-94[12]. Руки его дрожали от желания поскорее прихлопнуть хоть кого-нибудь.
Подмигнув ему, Акира двинул к пылающему дому.
Вскоре он стал огненным облаком, очертаниями напоминающим одновременно человека, птицу и саламандру. Стараясь к минимуму свести вред зданию, сквозь мусоропровод он сочился вверх, к крыше, чтобы позволить стрелку безошибочно поразить эпицентр пожара.
Четверть часа назад любители-пожарные эвакуировали жильцов, что весьма облегчило Акире работу. В доме тридцать этажей. На двадцать шестом он услышал тихий плач, полный отчаяния и ожидания чего-то неизвестного, но страшного.
Плакал пятилетий мальчик, не ведающий, что такое смерть.
Четыре этажа, всего четыре этажа до крыши, где не надо будет сдерживать голод, и сладостная боль оборвется небытием…
Когда Акира расплавил крышку мусоропровода, двадцать шестой этаж пылал. Горело все: стены, побелка потолков, перила. Трескался от жара бетон. В том аду комфортно могло быть лишь фениксу не ниже пятой категории. Любитель в КЗА-1