– Это была не удача, – возразила маркиза, – это судьба. Родители твоего отца пытались устроить его брак с дочерью герцога Ньюкастла, но мы решили быть вместе до конца наших дней, а все прочее несущественно.
Маркиз неловко шевельнулся.
Все это он слышал не единожды и всегда смущался, когда мать говорила об отце. Они любили друг друга так беззаветно, что воспоминания детства постоянно были озарены отблесками их счастья.
Единственное, о чем сожалели его родители, заключалось в том, что у них был только один ребенок. Так что после смерти отца маркиз Хэвингэм всегда старался заботиться о матери и защищать ее.
Ему не было нужды выслушивать, что такое истинная любовь и счастье: он все видел своими глазами. Тем не менее он не сомневался в том, что подобная судьба не для него.
– Времена переменились, мама, и любовь, обращенная не к принцу-регенту, вышла из моды.
– Любовь! Не надо смешивать его королевское высочество и любовь, – пренебрежительно сказала вдова. – Вспомни, как он обходился с бедной миссис Фицхерберт, а я думала, что они были женаты. А эта вздорная кокетка леди Хертфорд, терпеть ее не могу!
Маркиз расхохотался.
– Принц является примером для всех нас, мама, поэтому едва ли ты можешь рассчитывать, что я найду идиллическую любовь в Карлтон-Хаусе.
– Итак, трезвый расчет велит тебе жениться на леди Берил.
– Мы уживемся, мама, – заверил ее маркиз. – Мы разговариваем на одном языке, у нас общие друзья, и если через какой-то отрезок совместной жизни каждый из нас пойдет своим путем, это будет сделано со взаимным уважением – без всяких скандалов, ибо любые разногласия можно уладить полюбовно.
Маркиза промолчала, только в глазах ее застыло страдание. Сын подошел к ней и взял ее руки в свои.
– Не надо беспокоиться за меня, мама, – сказал он. – Большего я не желаю и не вижу причин, способных помешать нам с Берил произвести на свет с полдюжины крепких внуков, которые, уверен, доставят тебе удовольствие.
Тонкая рука маркизы с воспаленными от артрита суставами пальцев легла на теплую руку сына.
– Мы с твоим отцом стремились дать тебе все самое лучшее, Галлен, но избранная тобою участь – что греха таить! – просто второсортное существование.
– Ты судишь о моей жизни по своей собственной, мама, – заметил маркиз, – а я доволен будущим, и никто не вправе рассчитывать на большее.