Было единственное «но» — присутствие этого человека здорово портило аппетит. Боюсь, что мне и кусок в горло не полезет. Зато я отметила, что столовые ножи были чертовски острыми.
Обрадовалась этому факту и поспешила за стол, как вдруг Артур схватил меня за локоть, резко останавливая. Взглянула в его бездонные глаза, не понимая.
— Погоди, моя сладкая, — каким-то мурлыкающим тоном проговорил мужчина.
Другой рукой он потянулся вниз и приподнял подол моего платья! Нагло положил свою теплую и сухую ладонь на мои ягодицы! Шок мгновенно сменился гневом. Я напряглась и неожиданно для себя влепила этой сволочи звонкую пощечину.
— Не смей ко мне прикасаться! — прошипела я дикой кошкой.
Мне до боли в кончиках пальцев хотелось наброситься на него и расцарапать эту ухмыляющуюся рожу, а потом выбить ему зубы и выколоть вилкой глаза!
Джанабаев отпустил меня и улыбнулся. Его глаза горели довольным блеском.
— Прекрасно, — сказал он, а потом подошел к высокому стулу и, отодвинув его, сказал: — Садись, моя мятежная девочка. Поедим.
Наблюдая за мужчиной, я пришла к следующему выводу: Джанабаев не простит мне этой выходки. Если я не заколю его раньше.
Наконец мы сели за стол. Еда пахла восхитительно, но мой желудок категорически отказывался принимать пищу. Я положила в рот небольшой кусочек сочного мяса, пожевала, однако проглотить удалось с огромным трудом.
От волнения у меня сжималось горло, пересыхало во рту, да и просто хотелось убежать. Общество Джанабаева меня не только нервировало — я его боялась, боялась того, что произойдет после этого дурацкого ужина.
Артур бодро о чем-то говорил, рассказывал какие-то нелепые случаи из своего детства, но я слушала его вполуха и лишь кивала, не предпринимая попыток поддержать разговор. Он разлил по бокалам красное вино и предложил тост:
— За нашу совместную жизнь, дорогая моя.
Я едва «удержала» лицо, чтобы не скривиться при этих словах. Улыбнулась и сделала небольшой глоток. — Расскажи что-нибудь, Лена, — вдруг попросил меня Артур.
Я стиснула зубы и поджала губы, а мужчина явно наслаждался моим состоянием неловкости и обреченности.
— Я вела обычную жизнь… — сказала сухим безэмоциональным тоном, оставив фразу неоконченной, намекая на то, что моя жизнь резко изменилась с появлением Джанабаева.
Он хмыкнул.
— Ты ничего не ешь. Не нравится?