– Словами в следующий раз, – сказал я, похлопав навигатора по
спине. – Что-нибудь вроде: капитан, я не понимаю, почему не
стреляем? Не гарантирую, что стану объяснять, но так будет
лучше.
– Есть, капитан, – выдохнул Млич. И уставился на меня со всей
своей упрямой бескомпромиссностью: – А почему не стреляем?
Я пожал плечами:
– Пойду выяснять.
До капитанской я, однако, не дошёл. Колин вырулил мне навстречу
и лёгким наклоном головы поманил в соседний коридор.
Он молчал. И я молчал.
Но я быстро понял, почему он молчал.
Помятые члены комиссии уже вылезли из шлюпки и мотылялись по
ангару.
Шлюпку, на которой прилетел Локьё, Келли отогнал в капитанский
бокс, но рядом со шлюзом всё ещё стоял злополучный железный ящик с
крупно нарубленными алайцами. Отправлять я его не разрешил, а куда
девать – не распорядился.
Амбре в ангаре висело непередаваемое. Желтые пупырчатые когти на
скрюченной зелёной ноге не вызывали рвотных порывов, пожалуй,
только у нас с Колином.
Да ещё у инспектора Джастина. У того, судя по выражению лица, и
без ноги забот хватало. Инспектор был бледен не в плане особенной
экзальтированности – он плохо переносил проколы и тряску.
Келли уже понял, что оплошал. И вызвал клининг-дежурных. Я велел
ему быстренько организовать Гармана, чтобы проводить инспектора в
капитанскую, или куда он попросит. Хватит ему с комиссией
мотаться.
Остальных комиссионеров я дальше предбанника ангара пускать не
собирался. Мыть за ними проще в одном месте.
Пока я здоровался с инспектором, члены комиссии разбрелись по
углам, смущаясь моего пристального внимания к их неутончённым
манерам. Однако какое-то подслеповатое чучело, воняющее пудрой и
парфюмом похлеще рвоты, заблудилось и ткнулось нечистым рылом
непосредственно в саркофаг.
Я подскочил и в раздражении захлопнул крышку... Нога
хрустнула...
Из напомаженного мужичка так и полилось.
Спасла меня бригада медиков, загородившая останки несчастного
алайца, с которыми я обошёлся так неуважительно.
– Давай-ка их с порога в госпиталь заворачивать, – тихо сказал
Колин. – Нам здесь столько высокопоставленных чиновников не
разместить. Гостевых кают не хватит. Гони их в общий зал и быстро
готовь шлюпки. Как только магнитное возмущение опустится хотя бы до
восьми единиц по Майеру, гони их всех в шею.
Я кивнул.
В конце коридора показался улыбающийся Гарман. Первый раз он
именно такой, радостный и лопоухий, был самым необходимым сейчас
человеком. Спокойствие и доброжелательность распространялись от
него волной.