До отбытия полка в Лион оставалось еще три дня. Я была в сильной печали. Я воображала себе, как мучится отец; я готова была бежать в казармы и броситься в объятия родителей… Мадам д'Альбре удержала меня. Теперь мне понятны неосторожность и необдуманность советов ее, но тогда я была слишком молода и легкомысленна.
– Я принесла вам новости, – сказала мадам д'Альбре возвратясь из казарм, куда ездила провожать сестру. – Брат ваш, Август, возвратился, но переведен в другой полк, в Брест.
– Отчего? Видели вы его?
– Да; он был у полковника. Он сказал, что не может оставаться в полку после всего случившегося и потому желает оставить прежний полк.
– А отец?
– Отец предоставил это на его волю. Он чувствует его положение так же, как и зять мой, давший свое согласие на перевод вашего брата. Август ужасно о вас сожалеет. Я думаю, что он поступил хорошо.
– Я не могу о том судить.
– Я поехала домой, когда полк уже выступил и казармы опустели. Вы знаете: полковник выезжает последний. Теперь вы свободны; заключение ваше кончилось, и вы можете ходить по всем комнатам. Прежде всего мы должны заняться вашим гардеробом. Я довольно богата; мы распорядимся этим сейчас же. Позвольте сказать вам однажды навсегда – я не буду повторять этого на словах, но постараюсь доказать на деле – считайте меня матерью; взявши вас из родительского дома, я решилась заменить вам мать. Я люблю вас, потому что вы достойны любви. Будьте же ко мне доверчивы и любите меня в свою очередь.
– Благодарю вас, благодарю вас, – отвечала я, заливаясь слезами и припавши к ней лицом.
Несколько дней я провела спокойно, Мадам д'Альбре суетилась по утрам за устройством моего гардероба. Меня радовали и удивляли вкус и богатство выбираемых ею нарядов.
– Это для меня слишком хорошо, – говорила я, рассматривая вещи одну за другою. – Вспомните, что ведь я дочь бедного человека.
– Да, была, – отвечала мадам д'Альбре, целуя меня в лоб, – но дочь бедного человека пропала, а вы теперь protegee госпожи д'Альбре. Я уже сказала знакомым, что жду из Гаскони молодую кузину, которую взяла к себе вместо дочери. Вы можете называться по-прежнему; в Гаскони нет недостатка в Шатонефах, и они состояли даже когда-то в родстве с фамилией д'Альбре. Я уверена, что если порыться, то можно доказать, что мы с вами кузины. Как скоро вы оправитесь, мы поедем на несколько месяцев ко мне в замок, а на зиму воротимся в Париж. Что, мадам Паон была?