Джемми приложил свой свисток к губам и высвистнул нечто, похожее на «всех наверх, всех килевать!» Лейтенант, хотя и заметил это искажение своего приказания, но счел за лучшее сделать вид, что ничего не заметил. Одна старинная английская пословица говорит, что можно лошадь насильно привести к водопою, но нельзя ее заставить пить; так вышло и здесь; все люди выбежали наверх и стояли, как вкопанные; никто не шевельнулся, не трогался с места; только один Костлявый проявил некоторое усердие и расторопность. Услыхав, что свистят всех наверх, он бегом вылетел на палубу, махая руками и выпучив глаза, стараясь угадать, что следует делать и в чем помочь. Но капрал, который, судя по быстроте его движений, полагал, что парень хочет броситься за борт, чтобы избежать страшного наказания, схватил его на бегу за шиворот и, держа его левой рукой, взял правой под козырек и объявил лейтенанту: «Осужденный приведен!»
Это вернуло лейтенанта Ванслиперкена к действительности; он прервал свое хождение по палубе и на секунду глубоко призадумался.
– Все там готово на носу? – грозно спросил он. Никто не отвечал.
– Боцман, я спрашиваю, все ли готово?
– Нет, сэр, – ответил Джемми, – никто не знает, что надо делать; я – тоже: я никогда не видал ничего подобного за все время своей службы. Весь экипаж до последнего человека говорит то же самое!
Поняв из этого ответа, что команда отказывается ему повиноваться, лейтенант подозвал шестерых солдат и, приказав им следовать за собой, заставил их готовить канаты, а другим приказал вывести вперед Костлявого.
– Бога ради, сэр, что вы хотите со мной делать? – взмолился бедняга, только теперь сообразив, что дело, кажется, не на шутку доходит до килевания.
– Раздеть его! – приказал Ванслиперкен.
– Раздеть меня?! – запротестовал Костлявый. – В такой-то холод, когда снег валит хлопьями! Да разве мне и так не достаточно холодно?
– Тебе будет еще холоднее там, под килем, мерзавец! – заревел на него лейтенант.
– Господи, до что же я сделал?! – воскликнул Костлявый в то время, как солдаты стаскивали с него платье и обнажали его иссохшее, истощенное тело.
– Где моя собака? Сознавайся сейчас!
– Да как же я это могу знать?! И чем я виноват, что ваша собака сбежала! За что же меня-то тащить под киль?
– Я научу тебя, как швырять камни в канал, негодяй! – заскрежетал на него зубами Ванслиперкен.