Включив запись последнего интервью Северины, Инга закрыла глаза. У этой женщины было еще одно редкое в нынешнее время достоинство – культура речи. Слушать ее было приятно, независимо от того, о чем она говорила.
Дослушав до конца, Инга улыбнулась. Любимое дело и удача… Да, пожалуй, универсальный рецепт успеха. Ее собственная трудовая биография подтверждает этот тезис Северины, пусть и не в таких ошеломляющих масштабах.
Какое удивительное творение природы – человеческая рука. Тончайший инструмент, способный создать все что угодно, и в то же время чудесный проводник любви и добра. Для Инги с детства руки человека были важнее, чем его лицо, именно по ним она составляла впечатление. Недаром художники за портреты «с руками» запрашивали гонорар вдвое больше. И Руслана она полюбила, увидев его крупные сухие кисти…
Поступив в медицинский институт, в общем, случайно, она всерьез заинтересовалась строением человеческой руки. В том, что все студенты воспринимали как сложнейший раздел анатомии, ей виделась поэзия, и знания ложились на ум словно сами собой, как плохие стихи, которые запоминаются раз и навсегда.
После первой сессии она стала заниматься на кафедре общей хирургии у пожилой дамы-доцента, специализировавшейся в хирургии кисти. На третьем курсе опубликовала первую научную работу, к шестому – создала «задел» для будущей кандидатской.
Инга усмехнулась. Любимое дело и удача – это да, но нельзя забывать еще один секретный ингредиент. Как знать, удалось бы ей поступить в аспирантуру, если бы не роман с заведующим кафедрой? Нет, она была достойна этого места по всем параметрам, но, не будь этих отношений, ее могли бы оставить за бортом. С другой стороны, любовь к начальнику разрушила слишком многое в ее жизни, чтобы считаться удачей.
Судьба улыбнулась ей позже, когда аспирантура подходила к концу и Инга готовилась стать ассистентом кафедры. Прекрасная перспектива для молодого врача, но Инга пребывала в унынии, чувствуя, что жизнь повернула куда-то не туда. Тягостные и бесперспективные отношения, которые оба называли любовью, оправдывая этим измену и ложь. Положение вечной студентки. Научная руководительница научила ее многому, и Инга была благодарна ей от всего сердца, но… Несмотря на то что Инга умела теперь все то, что и наставница, и даже несколько больше, ей предстояло ходить в ученицах, пока та не уйдет на пенсию. Чем меньше доцент оперировала сама, тем больше и напористее она контролировала Ингу. Кроме того, с возрастом у руководительницы появилась излишняя консервативность, она накладывала вето на новые методики, которые ученица хотела бы внедрить. Инга ценила свою наставницу, ценила ее огромный опыт, но, видимо, как для родителей дети всегда остаются детьми, так и для учителей ученики всегда остаются учениками.