И удалилась в свою комнату. Лютик же поспешил за своей... А кто
она ему, кстати? Хм.
****
Любимая оранжерея главы Зеленого Дома.
— Ну что, Любушка, нас всё еще бойкотируют? — обратилась ее
светлость к стремительно вошедшей графине, оторвавшись при этом от
некого священнодейства над медной кастрюлькой, где булькало что-то
очень ароматное и, по-видимому, вкусное.
— Да, Розали, эти несносные девчонки даже розог уже не боятся.
Неслыханно. Но я не по этому поводу. Франт. Новости об этом
возмутителе спокойствия и нашей головной боли, — устало плюхнулась
ее сиятельство в плетенное кресло перед круглым столиком,
содержимое которого источало умопомрачительные ароматы, и
виновницей которых была княгиня.
— Ну что ж, поведай мне, дорогая, об этом занимательном юноше, —
попросила Зеленодальская, усаживаясь за стол со множеством розеток
варенья из разнообразного сочетания лепестков роз. А разлив завар
по чашкам, очень по домашнему подвинула одну к собеседнице, и,
указав пальчиком на одну из хрустальных емкостей, произнесла. —
Попробуй это.
— Он всплыл в Зеленорощинске, где три дня назад схлестнулся с
местными бандитами. Не просто бандитами, а представителями целого
преступного синдиката. Эти мерзавцы прорастили свои поганые
щупальца даже в благородную среду. Вообрази, они даже привлекли для
своих делишек одного опустившегося дворянчика из местных. Некоего
баронета Ро́йбуц, одаренного сына баронессы Зеленоду́бской,
которого та изгнала, лишив права носить родовое имя из-за его
пристрастия к дурманящим веществам. Так вот, бандиты, по наводке
этого негодяя, посмели средь бела дня явиться на станцию экипажей
губернского дилижанса, где на глазах у множества свидетелей
окружили и увели дикаря с глаз долой в какие-то подворотни, —
поддерживая интригу, Зеленовежская прервалась и, положив ложечку
лакомства в рот, с блаженным видом зажмурилась.
— Не томи, я же знаю, что сладкого ты не любишь, — не оценила
лицидейства княгиня.
— Пять трупов. Из них одна магичка! — вздохнув выдала
графиня.
— Продолжай, — особо ласково попросила взбешенная
нечистоплотностью Зеленорощинских благородных их всех сюзерен.
— Это была рыцарь 3-й компании, как ты понимаешь, Золотой
баталии полка Зеленохолмской, — выдала Зеленовежская, с каждым
словом словно вбивая гвоздь, пусть и не в гроб выскочки
Зеленохолмской, но под ногти ей — уж точно.