днако
эти ощущения совсем не то же, о чем я говорил ранее. Это всего лишь
физический дискомфорт, а не моральные терзания, отсутствие которых
лишает нас человечности.
Но довольно самокопаний и рассуждений. Нужно захватить и
допросить последнего, который затих где-то на дереве у дороги, если
судить по отметке на миникарте.
Повернувшись к нему лицом, ну точнее к отметке, я неспешной
походкой направился в ту сторону, а когда был уж в нескольких
шагах, то направил туда трофейный и все такой же непонятный
артефакт, после чего сказал:
— Быстро сюда, тихоня, иначе будешь умирать долго и больно. А
если ответишь на вопросы — отпущу. Повторять не буду!
Да у меня прям актерский талант.
ГЛАВА 4
Роскошный кабинет одного из вельмож.
Высокая, статная, красивая женщина с темно синими волосами,
непринужденно держа идеальную осанку, монументально восседала за
огромным полированным столом из драгоценных пород темно-красного
дерева в своем рабочем кабинете, стены которого были обшиты
панелями из не менее дорогой древесины. Ее невероятной глубины и
изумительной выразительности глаза насыщенно синего цвета с
некоторой озабоченностью и даже строгостью, что выражалось
положением идеальной формы бровей и небольшой складочкой между
ними, взирали на лист дорогой ароматной бумаги, который еще недавно
был сложен и запечатан в плотный конверт фельдъегерской службы, а
теперь тщательно изучен и в данный момент подвергался
осмыслению.
Наконец, изящно поправив неосознанным и очень органичным жестом
выбившийся из строгой прически локон блестящих волос, женщина
протянула руку к колокольчику и позвонила. Спустя непродолжительное
время, в помещение вошла адъютант и, вытянувшись перед главой
безопасности Зеленого Дома, приготовилась выслушать указания ее
сиятельства.
— Кати́н, срочно послать самый быстрый наш курьер в Предле́сье,
и тамошнего исправника — на доклад мне сюда, живо. Исполняй!
Когда же дверь за стремительно удалившейся подтянутой красоткой
закрылась, грозная хозяйка кабинета решительно встала и одернула
полы своего темно-зеленого строгого мундира с минимумом золотого
шитья, почти без вычурных сплетений блестящих сутажных шнуров и
вовсе без сверкающих драгоценных камней. Выйдя же из-за стола,
сдержанная синеволоска твердой походкой направилась к тяжелой бархатной
портьере позади себя в углу, чтобы следом юркнуть в