потайную дверку за ней. После
чего целеустремлённо миновала со вкусом обставленный коридор, со
стен которого на прекрасную ни много ни мало графиню Зеленове́жскую
взирали её славные предки, некоторые из которых даже бывали главами
Дома. Но, увы, были и такие, кто вел славных Зеле́ничей к краху, а
потому свою собственную мать и безумную бабку ее сиятельству
пришлось собственноручно «отставить» от княжения.
Наконец, спустя
несколько преодоленных переходов и помещений, яркая высокая
красавица оказалась в оранжерее, где предстала перед почти полной
своей противоположностью.
— Что у тебя, Любушка? — приторно сладко обратилась к вошедшей
аж до оскомы вся такая домашняя и зубодробительно милая эдакая
хозяюшка. При этом невысокая стройная женщина с достаточно
невыразительного цвета едва розоватыми волосами, сейчас убранными
под поразительно невзрачную косынку, одарила очень нежной улыбкой
чуть даже не дрогнувшую от такого гостью.
— Письмо от дочери получила. С Рози́ всё в порядке, Ро́за, —
поспешила уточнить прочистившая горло глава безопасности Зелёного
Дома.
— Что пишет Виолетушка? — продолжила всё тем же, невероятно
располагающим и успокаивающим тоном эта, некогда нереальной красоты
женщина, которая встала во главе Дома после того, как ее лучшая
подруга и самый верный соратник упокоила своих родителей. Когда те,
мягко говоря, преусердствовали и в борьбе за титул уничтожили едва ли не
всех Зеленода́льских, из некогда множества которых в итоге остались
лишь дочка-грудничок Рози́н, ну и сама, ныне княгиня, Ро́зали
Зеленодальская. Как раз с тех самых пор и ставшая такой себе
«неопасной» серой мышкой и прям до ломоты в костях милой
«мамочкой».
— Си́ничи — они начали! В игре за Пустоши ими сделан первый
ход.
— Надо же, ты уверена, свет мой? — всё таким же ласковым голосом
с материнскими интонациями поинтересовалась ее светлость у ее
сиятельства.
— Вчера они подослали ряженного. Якобы дикаря. Опасного.
Скользкого. Тот отыгрывал дурачка и спровоцировал местную шваль на
конфликт. Мастерски, прямо скажем. Видимо, всё четко спланировал и
изрядно подготовился. Один тамошний душегуб, после провокации этого
вот с виду простака, взорвался словно накопитель Же́лтичей, ну и
кинулся, — вызвав своей аналогией понимающую улыбку у княгини,
графиня продолжила. — «Дикарь» же — разыграл все так, чтобы
умертвить балвана... из пистолета. Показательно. Каково! Того,
который под защитой — из пистолета!