Тут не лес и Герд, услышавший бы, а то и учуявший подбирающуюся
смерть в лице какого-нибудь хищника, совсем другого рода опасность
не выявил. За что и поплатился жизнью. Удар малюсеньким, всего-то
граммов сто, кистенем на шнурке — способен проломить нечто гораздо
более впечатляющее, нежели всего-то человеческий череп. Так, в
общем, империя Ард и лишилась своего подданного. Ну а точнее,
обрела нового. В моем лице, так сказать.
А вот тут я затрудняюсь дать разумное объяснение случившемуся.
Мир, конечно, здесь, мягко говоря, не такой как у нас, но всё же.
Чертовщина прям какая-то. Я ведь отчетливо помню последний миг
отходящего уже Герда. Я почти уверен, что слышал и ощущал треск
встающих на место костей своей черепушки. А это всё — явно
ненормально и противоречит законам природы. Причем, как Земным, так
и местным. Да стоит просто вспомнить неподдельный ужас в глазах
шпаны, которая...
Так, стоп! А ведь отсюда надо валить. И поскорее. А то эти
шакалята, которые рванули теряя ка... остатки достоинства,
по-любому сейчас растреплют на всю округу про восстающих мертвецов,
и сюда набегут толпы местных с дрекольем и горящими факелами.
Ходу!
Подхватив заплечный мешок, после того, как вернул на место всю,
почти уж стянутую гопарями одежду, я рванул из проулка,
перескакивая лужи на мостовой.
Ну или как там правильно называется мощеная крупными камнями
улица?
Так вот, Герд не был знаком с городом, в который прибыл лишь
пару часов назад, и тупо шлялся по эдакой вот диковинке , глазея по
сторонам, поэтому когти я рвал по большому счету наобум. Так-то это
был такой себе невеликий уездный городишко, ага, местный райцентр,
что назывался Зеленопо́льем. Тут Франт был проездом до губернского
Зеленода́ра. А там, может, и до столицы бы завела кривая Ардской
мечты.
Пацан, к слову, скопил за последние годы некоторую сумму, вот
после смерти старика Ронда и решил покинуть-таки осточертевшие
Пустоши.
Да, этим словом тут именуют не только сами степи, но и
прилегающие леса, и горы. Даже некоторые населенные пункты на
границе — считаются расположенными уже в Пустошах. А дело-то всё в
том, что... хотя об этом чуть позже.
Так вот, Герду захотелось того, чего обычно хочется молодому
парнишке из замшелой провинции. И повидать мир — тут не на самом
первом месте, как несложно догадаться. Нет, с женским вопросом в
Пустошах не всё так плохо, как может показаться, и благосклонная
Мирка, задавака Жарна и даже тихоня Лизон — не дадут соврать. Но не
то это всё. Не то. Душно стало в Пустошах юному деятельному уму,
вот и рванул он от безысходности и тоски медвежьего угла к ярким и
шумным соблазнам цивилизации, так сказать.