Так, а куда это я выбежал-то? О, харчевня! Во прикол, прям как в
кино. Вон, и табличка висит с убого намаляканым окороком да пивной
кружкой.
Ой, мама, какая ж тут антисанитария, должно быть? Крышки-то у
пивных кружек не для красоты появились, а чтобы мухи в пиво не
лезли, а то чума там и халера всякая. Брррр.
Удружил ты мне, Герд. Сидел бы в своем экологически чистом лесу,
или где там, и не совался бы в города. Антибиотики-то и у нас
появились лишь к середине 20-го века.
Хотя... я вот, если честно, и не помню, точнее, не вижу в
воспоминаниях Франта никаких упоминаний об эпидемиях или море.
Правда, он же ж с 7-ми лет в Пустошах. Мог просто не знать. А про
внешний мир дядька Ронд никогда не любил бесед заводить. Хороший
всё-таки мужик. Хоть и гад.
Ладно. Отведаем-ка местной кухни, а заодно и пересидим волнения
на случай охоты на ведьм, так сказать.
Одежда моя, ну Франта в смысле. Хэх, эка выходит-то? Забавно.
Франт у нас — франт. Ну так вот, одежду кровью не залило. Видать,
крысята перепродать хотели, вот и озаботились. Хорошо, всё-таки,
что тут-то и я в тело плюхнулся, встал и пошел, так сказать, а то
бы растащили все шмотки и ходи потом с голым жопом, пугай
горожанок. А так, всё на месте и выглядит вполне опрятно.
Фейсконтроль пройду, в общем.
Зайдя в помещение харчевни, подивился. Такое в Чехии только
видел. А не, еще во Львове. Там, правда, везде был туристический
лубок, но всё же. Романтишно ж. Эх. Где тут полногрудые
подавальщицы? Костя снова молод и умеет ходить! Ну и не только,
хе-хе.
Усевшись за блестящий, и, вот это номер, вовсе не от жира,
деревянный стол с двумя скамьями по бокам, заказал пива и
съестного. Так и сказал: «Хозяин, тащи на стол всего, да
побольше!»
Ну а чё? Всегда так хотел. Это ж как в кино из детства. Ну или
книжки какой.
Хозяин, правда, посмотрел как на дурачка, ну или деревенщину,
однако будто невзначай подкинутый мною в воздух серебряный кругляш
придал ему благодушия и расположения.
А дальше. Ух! Нирка, как назвал ее хозяин, с бюстом
вываливающимся прямо на поднос, заставленный глиняными в глазури
тарелками и плошками, просто-таки произвела мне критический отток
крови от головного мозга к иному налитому теперь данной архиважной
жидкостью органу.
Но не время, да и Костя — не Герд!
Юное тело решительно было взято под контроль, а я, подмигнув,
если приглядеться, вполне обычной румянощекой милой девице
обильного телосложения, бодро подвинул принесенные яства и отдался
совсем иного рода пороку. Молодые вкусовые рецепторы — это, я вам
доложу, многого стоит.