Хотя с ориентацией, как видно, у него всё в полнейшем порядке.
Ну, раз его напомаженные усики и трогательно завитый чубчик из под
щегольски сбитого набок отливающего атласом небесно голубого
цилиндра — так волнует его чуть более старшую спутницу, на что,
между прочим, он и сам отвечает кокетливой молодцеватостью и
внезапно ранимой чувственностью. Вон, даже тугой галстук с
огроменным узлом и бантом на полгруди постоянно так и рвет от
волнения в обществе своей обожаемой и столь дорогой для него
спутницы. Ага, жеманно при всём при этом держа ее за ручку и то и
дело усыпая тысячами поцелуев драгоценные пальчики. Да еще и
картинно отставив ножку. Тьфу.
Бррр. Вроде всё во мне кричит, что не должен мужчина так себя
вести, но, видимо, именно так тут в кругу здешней элиты они себя
все и ведут. Страшно жить.
Но хрен вам, а не смущение Кости Салина! Я в отличном
расположении духа, да и вообще, бодр и свеж.
Вчера, когда с тремя парами отличного шелкового исподнего я
покинул лавку готового платья, где едва не состоялся конфликт, а то
и дуэль, то, насвистывая марш имперских штурмовиков, бодро пошагал
прочь, будучи преисполнен гордости за свое умение разруливать
ситуации без последствий. А отправился я в поисках постоялого двора
для лиц среднего достатка. С трактиром. И таки нашел.
Там я просто замечательно отмылся, отстирался, отужинал,
отоспался. Лепота.
От иных услуг я отказался, хоть молодое тело весьма нетерпимо к
моим старческим опасениям. Но с антибиотиками тут, похоже, не
очень, а магия Жизни у меня не сказать что уже прям на уровне,
поэтому потерпим пока.
Так вот. Всё-таки насколько же мы не ценим простые повседневные
радости? Ведь как замечательно было утром ощутить себя не на
подстилке, а на перине и в чистой постели. Не под кустом, а под
крышей. Не у костра, а за столом трактира, да еще и раздумывающим
на тему: чего бы ещё такого съесть и выпить? Да одна только теплая
вода чего стоит! А(махнул рукой). Сытый голодного не поймет. Тут
пока не...
— Вы позволите? — незаметной серой мышкой подкрался ко мне не
менее серый господин в старомодной сюртучной тройке и таком же
котелке, при этом трость он держал как трость.
Пожав в ответ плечами, я сделал скучающую рожу и стал якобы
рассматривать узоры на кованых завитушках среди элементов декора
«автостанции». Стоял я, к слову, чуть в стороне от навеса, где
важно прохаживались, мило щебетали, слезно прощались, суетливо
делали последние покупки и всё в таком же роде — уже прибывшие
будущие пассажиры.