— Вот еще! Ты смешон. Мой отец уже наверняка едет сюда. Думаешь насилие надо мной поможет тебе выжить?
Этот придурок смеется. Нет, вы посмотрите на него. И почему от его смеха по телу мурашки? И почему он не похож на обычного гопника из какого – нибудь сериала «Реальные пацаны».
— У тебя выбора нет. Ты можешь попытаться со мной бороться, можешь даже применить свои знания самозащиты, но ведь и сама понимаешь — твое платье порвется. А так как больше одежды у меня нет, ходить тебе будет не в чем.
— Я не буду, — говорю упрямо, хотя и понимаю, что он прав, а он закрывает двери на ключ и снимает водолазку, демонстрируя мускулистую грудь. Ну вот почему у него такая фигура. Вроде ничего особенного, а взгляд оторвать сложно. И тату на плече, лишь часть, но интересно увидеть всю картинку. – Ты зачем раздеваешься?
— Так у меня тоже одежды нет, — усмехается он. — А ты наверняка будешь мне ее рвать, когда начнешь сопротивляться.
— Я не буду с тобой спать… — трясет меня. – Ты меня не заставишь.
Он стягивает с себя брюки, оставаясь в одних боксерах.
— Поспорим?
Я сглатываю, смотрю по сторонам в поисках чего – то, что могло бы стать защитой. Кухня! Даже ложкой можно убить. Метнулась туда, но уже в момент оказалась прижатой к мускулистой груди, а его руки, обвившие живот и шею., перекрыли мне дыхание.
— Отпусти, урод! Я не буду с тобой трахаться! Не буду! – визжу как дурная и тем же визгом лечу на кровать.
— Да кому ты нужна, плоскодонка, — он берет меня за щиколотку, дергая на себя. – Я сочных баб люблю, а у тебя даже смотреть не на что.
— Тогда зачем мне раздеваться? – кричу, а про себя думаю, что от его слов легче стать должно, но почему — то ком в горле и обидно до смерти. Мне все говорили всегда, что я ладная, красивая и вообще ведьма, потому что могу жрать и не толстеть. Но ему не нравлюсь. И получается все его слова вечером были лишь игрой. – Зачем мне раздеваться?
— Чтобы не сбежала, конечно. Я же знаю, что ты не угомонишься, а без одежды ты никуда не денешься.
И я понимаю, что он прав, а от того брыкаюсь сильнее.
— Но это нечестно!
— Самсонова, я заебался. Я хочу жрать и спать. И сейчас, пока я жру, ты разденешься и уляжешься сама, или я просто порву эти шмотки.
— Рви, я не разденусь, — задираю подбородок, готова драться даже за этот блестящий клочок, обтягивающий задницу.