Я не знала, что на это ответить, не знала, как произносить слова, как составлять из них предложения. В один миг гнев и злость трансформировались во что – то очень опасное, очень взрывоопасное, готовое рвануть в любой момент.
Мне нужно бежать, рвануть, взять бритву, что лежит совсем рядом, а я пошевелиться не могу, вздохнуть не могу, только смотреть в его глаза и сгорать изнутри. Его губы словно вспышка спички поджигают фитиль, огонек на котором стремительно бежит к взрывчатке. Он целует меня жадно, больно, наказывая за слова, которых он не хотел слышать, за правду, которая ему не понравилась. А я отвечаю. Твержу себе, что этого не должно быть, я не должна купаться в его грубости, в его силе и тяжелых эмоциях, но я не могу остановиться.
Не могу даже пискнуть, когда он обхватывает вместо горла мой затылок, а второй рукой находит грудь. Меня как током прошибает. В груди рождается утробный стон, и я обхватываю его широкие плечи, словно цепляясь за крохи разума.
Но они исчезают, когда он укладывает меня на постель и пальцами гладит соски, не отпуская из плена губы. Целуя, терзая, мучая. А затем его пальцы уже между ног, мягко и нежно нажимают на бугорок, не дают стыдливо свести ноги, дарят ощущения, которых я так и не дождалась ночью.
Я не способна соображать, думать, мыслить рационально, сейчас я одна сплошная струна души, на которой Богдан умело играет, прекрасно зная, как именно нужно ее настраивать. Я хотела доказать ему, как он не прав в своем заблуждении, а оказалась в ловушке собственного заблуждения сама. Ведь он наверняка делает это с какой — то целью, но мне все равно. Сейчас мне наплевать на все, кроме его мускулистого тела, что давит на меня сверху, его языка и губ, обжигающих меня, кроме его пальцев, творящих волшебство.
Я даже не поняла, когда он снял с меня футболку, когда снял свои штаны. Даже не осознала, когда поцелуй превратился в прелюдию к чему – то большему.
Он жадно сосал мой язык, а я захлебывалась в наслаждении, ерзала, пока он терзал мой клитор пальцами. Ощущала это… Горячее. Томительное. Приближение неизведанного, сладкого, мучительного удовольствия. Словно видела его перед собой, но не могла схватить. Словно не могла перешагнуть через барьер своих сомнений. Но их смел Богдан горячим шепотом назвав меня.