— Но был бы жив!
— Жизнь одного садиста против сотни невинных людей!
— Жизнь моего отца! Человека, которому я обязан всем!
— Тем, что ты жил в изоляции, почти не выходил из дома и жил мыслью, что ты принц империи? Только империя эта была построена на крови! Понимаешь? На трупах людей!
— А твоя империя на чем построена? Не на том же? Ты в курсе, чем твой отец занимался, чтобы подняться.
— Он шантажировал людей, знаю. Снимал на камеру их пороки, а потом выбивал деньги, знаю.
— И тебя это устраивает, верно. Благодаря этому ты спишь на шелковой постельке, так почему я должен быть недоволен?
— Он изменился, он сделал много хорошего!
— А то, что он насиловал твою мать?
— Моя мать, — я сглатываю, отрывками вспоминая разговоры из детства, которые могли бы быть подтверждением его слов. – Она любит папу. И если в их прошлом были проблемы...
— Так ты это называешь? Проблемы?! – заорал он, подойдя ко мне вплотную, вынуждая запрокинуть голову и смотреть в его бездонную тьму глаз. – То есть мой отец зло, а у твоего были проблемы? Бить женщин, насиловать, держать в плену! Это значит проблемы? Это значит можно простить и жить дальше, словно ничего не было? Может и ты бы могла меня простить? Полюбить? Принять этот образ жизни?!
— Я не знаю! Не знаю! Но если любишь, можно простить все! И моя мама простила, и мой отец никогда не поднял на нее руку, никогда ей не изменял. Для него семья все! Когда потребовалось, отказался от успешного бизнеса ради безопасности семьи! А твой отец от чего отказался ради тебя?! Или тебя держали в неведении от его дел, чтобы на совершеннолетие принести в жертву для избиения девственницу!? И ты принял бы это?! Ты бы стал таким же, как твой отец?!
Мы были так близко. Неприлично близко. Его горячее никотиновое дыхание опаляло кожу лица, губы сжаты, а глаза метали молнии. Я бы еще много хотела сказать, но он вдруг взял меня за горло, сжал его так сильно, что стало трудно дышать. При этом почти коснулся губ.
— Рыжую.
— Что? — не поняла я. Может быть потому что воздуха в легких все меньше, а может быть потому что кожа его рук жжет меня изнутри, превращая в тающее сливочное масло. Я вцепляюсь в его руку ногтями. – Отпусти.
— Я бы хотел себе рыжую девственницу. Я бы хотел себе тебя. Я так давно тебя хочу, что готов поверить во все, готов отпустить тебя домой. Сделать все, только чтобы ты полюбила меня. Простила меня.