- Здесь быстрее, – крикнул он эльфу. – Идите за мной, господин
маг!
***
Комната – большая, светлая, насквозь пронизанная падающими
сквозь витражное стекло лучами, плохо походила на покои умирающей.
Да и темноволосая женщина средних лет, полусидящая в широкой
кровати, слабо напоминала человека, готовящегося начать последнее в
своей жизни путешествие. Бледная, измученная, с глубокими чёрными
тенями под глазами, она казалась одновременно и истерзанной неким
невыносимым горем, и счастливой. На бледных её щеках играл
лихорадочный румянец, а из закрытых глаз беззвучно, безостановочно
текли слёзы.
Ниари сидел на коленях рядом с кроватью, уткнувшись лицом в
колени матери. Плечи его едва заметно вздрагивали. Сухая ладонь
женщины ласково гладила его по голове, и оба выглядели потерянными
и опустошёнными неожиданной радостью.
На звук открывшийся двери Ниари встрепенулся и вскинул голову,
оборачиваясь. Отец ворвался первым – встревоженный, задыхающийся –
то ли от быстрого шага, то ли от волнения. Запнулся на пороге, во
все глаза глядя на сына, словно не веря своим глазам. Ниари
встрепенулся и поспешно вскочил на ноги, стремительно бледнея.
Взгляд его, полный раскаяния и почти испуга, метнулся с одного
вошедшего на другого. Он покаянно склонил голову и шагнул вперёд,
навстречу отцу и учителю...
А миг спустя полетел на пол, сбитый с ног увесистой
оплеухой.
- Паршивец, – сквозь зубы процедил Третий Страж, явно давно
отработанным жестом ухватывая сына за ухо и выкручивая его так, что
мальчишка судорожно вздохнул и до крови прикусил губу. –
Явился-таки! Где тебя носило, целый год, где, я тебя спрашиваю?
Мать чуть с ума не сошла! Я половину гарнизона с караула сорвал,
тебя разыскивая!
- Налле! – с укоризной вскрикнула его жена, приподнимаясь на
постели. Страж, казалось, не услышал.
- Не сейчас, – спокойный голос мага словно разрезал воздух. – Вы
в своём доме и в своём праве, но – не сейчас.
Короткий взгляд на ученика.
- Ты мне нужен. Вытащи лук. Так, чтобы на него падало солнце.
Быстро!
Ниари, скосив на него глаза, болезненно скривился и, прошептав
сдавленно что-то вроде «прости-я-виноват-мне-очень-жаль», неловко
вывернулся из разжавшейся руки отца. Поспешно вскочил на ноги,
одним движением выхватывая из саадака белый лук и вскидывая его
вверх, под несколько самых ярких золотых лучей.