Бабушка и отец малолетних «охотничков» переглянулись и,
неуверенно обойдя гигантскую кровать с двух сторон, послушно сели
рядом с неподвижными детьми. Выражение на лицах обоих было
совершенно одинаковым, словно в зеркале: страх пополам с отчаянием
и безумной надеждой.
Ниари, с трудом отлепившись от дающей опору двери, тоже подошёл
поближе. Ноги его заметно дрожали и подкашивались – не только от
волнения, но и от так невовремя навалившейся усталости. Казалось,
безумная гонка по лесу высосала из него все силы, и теперь он с
трудом держался, чтобы не свалиться. А вот веры в чудо в его глазах
было куда больше, чем куда более уместной в такой ситуации
скорби.
К чашке он приложился тоже первым, подавая пример родственникам.
И, чуть не подавившись первым глотком, обжёгшим пересохшее от жажды
горло, залпом выпил всё, что было налито.
- Не подавись, – усмехнулся маг и налил шоколад ещё в две
отдельные кружки, которые протянул сидевшим на кровати взрослым,
как только те нехотя, а может, через шок и потому медленно, допили
свои. – Детей нужно напоить. Сосредоточьтесь на этом, не на них. В
первый раз, возможно и во второй, их вырвет. Не важно, поите ещё,
пока они не проглотят полную кружку и она не продержится в них
минимум одну свечу.
После этих слов, он повернулся к Ниари.
- Полегчало?
Тот, прислушавшись к себе, неуверенно кивнул. А хозяйка дома, с
трудом отведя взгляд от бледного лица лежащей перед ней внучки,
дрожащим голосом спросила:
- Значит, прикасаться к ним уже можно? Или нужно дать напиться,
не трогая?
Гайр, уже склонившийся над сыном, замер на середине движения, со
страхом вскинув голову на мага.
- Прикасаться можно, но нельзя сейчас пытаться их разбудить.
Звать, теребить за плечи или другим образом проявлять в их адрес
сильные эмоции, – отозвался маг, возвращаясь к своему столу и
набирая в ступку какие-то травы. – А раз полегчало, иди сюда. Это
надо стереть в порошок, а потом бросить его прямо в огонь.
Это уже относилось к Ниари, и он без раздумий бросился выполнять
распоряжения. А его мать, нахмурившись, решительно кивнула и,
бросив на зятя очень странный взгляд, сказал тихо, но очень
жёстко:
- Ты слышал, Гайр? Держи себя в руках, я не желаю лишиться внука
из-за твоего буйного нрава.
И решительно наклонилась над Тилле, поднося к её губам
чашку.