— Но ты не можешь…
— Не могу чего?
Он навис надо мной, и мне пришлось сильно запрокинуть голову
назад, чтобы увидеть выражение его лица.
— Не можешь просто брать и убивать местных существ, — сказала я,
выбираясь из его тени и тоже поднимаясь на ноги. — Не для того я их
здесь разводила, чтобы на них охотились. «Твари», как ты выразился,
весьма редкие! А некоторых больше нигде не встретишь, кроме как в
моих лесах.
Вся моя вспыхнувшая к магу приязнь испарилась без следа.
— Так вот чем ты здесь занимаешься! А я-то гадал, что может
делать ведьма в этой глуши! Нашла занятие – наводнять мир опасной,
жуткой, омерзительной нечистью. И как только они тебя не сожрали и
не растерзали?
Глаза Мерлина метали молнии, голос гремел подобно раскатам
грома. Гневался и отчитывал меня, а я этого не люблю.
— То есть те умертвия в подвале – твоих рук дело? — вопрошал он,
пронзая меня суровым взглядом.
— Это не мои, — сказала я, но не стала выдавать Ксенофонта.
А то если он начнет читать нотации коту, то тот уйдет в леса,
одичает, прибьется к стае волков, научит их чему-нибудь
плохому.
— Нет, такое поведение точно нужно пресекать. Ладно погода — это
еще можно понять. Но разводить монстров на заднем дворе — ни в
какие рамки.
— Просто мои рамки это позволяют. — Я уперла руки в бока, чтобы
выглядеть, как грозная ведьма. — И потом, ты тут всего несколько
дней, а я только и слышу бесконечную критику или угрозы.
— Угрозы? — опешил маг.
— А как еще называется «возьму под ответственность», «вернемся в
город» и вот это вот все?
Я смотрела сердито, но при этом лихорадочно думала, что же
делать.
Усыпить. Без всяких яблок. Лет на шестьсот, чтобы наверняка.
Нужно все хорошенько рассчитать, подготовиться и плавненько
заколдовать моего соседа.
Я сменила гнев на милость, улыбнулась милой и очень доброй
улыбкой.
Хорошо бы освежить магическую формулу «Морталис вивендис» — сон,
смерти подобный, а то сейчас и не вспомню, как там точно будет во
второй части заклинания: «ха-ар-мас ин» или «ха-ар-мак ир», и как
идут указательные пальцы.
Мерлин тяжело молчал и тоже что-то обдумывал. Мне не понравился
неестественно яркий блеск его глаз. Видно, мысли в его голове
бродили опасные.
— Ведьма, — начал он тоном, не предвещающим ничего хорошего.
Голос его был таким добрым и успокаивающим, что у меня по шее
побежал холодок.