— Значит, вы создаёте боевые артефакты, снабжаете нашу армию
оружием? Такая молодая — даже не подумал бы, — сейчас я говорил
совершенно искренне и без малейшего притворства был ею
восхищен.
— А вчера вы говорили, что я старая, — съязвила Ольга.
Ох, и наступил же я, видимо, ей на больную мозоль.
— Для меня старая, а для боевого артефактора весьма молодая, —
пояснил я.
— У меня был лучший выпускной балл на курсе, — с гордостью
заявила Ольга, задрав подбородок.
— Потрясающе! — снова искренне восхитился я.
— Я что-то не поняла? — растерянно вклинилась в разговор бабуля.
— Почему ты назвал Олечку старой?
— Понимаешь ли, — всем туловищем повернулся я к бабке, —
Владислав Вулпес считает, что Ольга всенепременно должна выйти
замуж за Гарвана, чтобы наладить между нами былые отношения.
Сначала на лице бабке появилось замешательство, потом
растерянная улыбка. Я так надеялся, что хоть у неё хватит мозгов
найти это подозрительным, но куда там?
— Как здорово! — радостно всплеснула бабка руками, с умилением
уставившись на Ольгу.
— Здорово?! — разозлился я. — А тебе разве не кажется, что это
странно?
— Я, пожалуй, пойду, — смущённо улыбнулась Ольга, суетливо
поднявшись с места.
— Ну куда же вы, Ольга? — наигранно спохватился я. — Не уходите.
А давайте посмотрим лабораторию Святослава. Вы знали, что у моего
дядюшки отличная лаборатория. Он там днями и ночами работает. Такая
самоотверженность — всё ради спасения людей.
Святик покраснел как рак, с неприкрытой обидой смерив меня
взглядом, а бабуля напротив, тут же подхватила, подыгрывая мне:
— Да, Олечка, идёмте. Лаборатория Святика потрясающая, вы
наверняка оцените.
Ольга окинула нас растерянным взглядом, нерешительно
кивнула:
— Ну, хорошо, — согласилась она.
Святик не знал, куда себя деть, даже испарина на лбу выступила —
ещё бы, его лаборатория наверняка девственно чиста, словно бы её
только вчера сделали. Но бабулю сложно чем-то смутить. Она
торопливо унеслась куда-то вглубь дома и через минуту вернулась со
связкой ключей.
— Идёмте же! — весело позвала она.
Так и знал, что ключи у неё.
Мы направились по коридору, я засунул руки в карманы, проверяя,
нет ли там чего лишнего, что могло бы позвякивать, когда я стащу
какой-нибудь пузырёк. Переложил зеркало связи в карман брюк.
Бабушка торжественно отворила дверь лаборатории, как будто это
не рабочее место её сына, а какой-нибудь музей. Впрочем,
лаборатория и выглядела как музей или операционная. Здесь царил
идеальный порядок, новенькие колбы сияли на свету, полные, ни разу
нетронутые пузырьки, баночки и ящички стояли на полках идеально в
ряд, а на горелках не было ни единой капли гари или налёта, который
обычно довольно сложно оттереть, если горелками пользовались. То же
самое касалось и казанов, поблескивающих металлическими боками, и
печи, в которой даже пепла не было. Но главное — морозильный и
холодильный шкаф — они были практически пусты, что не бывает у
алхимиков, которым в процессе работы приходиться что-то
замораживать или оставлять в холодном месте. Лишь несколько
одиноких колб с травяными заготовками и мазями, которые необходимо
хранить в холодном месте.