— Ты не посмеешь, Ярослав! — грозно воскликнула она.
— Ещё как посмею. Хочешь проверить? — не смог я сдержать злой
улыбки.
— Это ещё что такое?! Это вообще — как? Собственный внук меня
шантажирует! О боги! За что мне это? Я просто не понимаю ....
Как?!... — бабушка от возмущения начала задыхаться, я же ждал,
когда иссякнет это поток гневного кудахтанья.
Шантаж, конечно, не лучший способ для решения проблем, но
по-хорошему с бабкой явно не получится.
— Сейчас же позвоню твоему отцу и расскажу о твоём
отвратительном поведении! — сварливо заявила бабушка. — Ни в какую
школу ты не пойдёшь! Можешь забыть! Угрожать он будет, ишь какой!
Ноги твоей на пороге школы не будет! Будешь и дальше сидеть со
своим учителем в поместье теперь сколько вздумается. Ты меня понял,
Ярослав?
— Нет, бабушка, — спокойно и хладнокровно ответил я. — Ты
возьмёшь на работу Артемия Ивановича. Можешь жаловаться отцу, но
это меня вряд ли остановит. Мне не обязательно посещать школу,
чтобы сделать то, что я пообещал. Я это сделаю тогда, когда ты не
будешь ждать. Может быть, прямо сейчас отправлюсь в школьное
общежитие, а может, явлюсь через пару дней средь бела дня. Вот же
скандал-то будет! Интересно, скольких ещё детей заберут из школы
после такого?
Бабушка уставила на меня из зеркала злобный взгляд, ноздри её
сердито раздувались.
— Паршивец! — тяжело дыша, выплюнула она, потом брезгливо и
нехотя добавила: — Ладно, пусть твой учитель завтра утром идёт к
директору, примем его, так уж и быть. Но я это запомнила, Ярик. — И
погрозив мне пальцем из зеркала, бабушка рассоединила связь.
Я поспешил обратно в комнату, чувствуя, как поднимается
настроение. Никаких мук совести о том, что только что шантажировал
бабушку, я не испытывал. Удивительно, что она вообще оскорбилась.
Ведь шантаж её личный излюбленный способ держать всё под контролем
и манипулировать окружающими. Будет ли она жаловаться отцу — пусть.
Мне плевать. Сейчас я чувствовал себя обязанным не дать учителю
потерять то, что его ожидало. Я и так слишком многое изменил, в
этом же случае я должен не допустить изменений.
Артемий Иванович при моём появлении застыл, прижав руки к груди
и с вопрошающей надеждой уставившись на меня.
Я, довольный собою, кивнул, заулыбался:
— Завтра утром вас будет ждать директор. Бабушка заверила, что
вас с радостью возьмут на работу.