— Стой! — вдруг истерично воскликнул Григанский.
Я остановился, медленно повернулся. Лицо Борислава пылало, а
взгляд был ошеломлённый и безумный, очевидно, он и сам ещё не
верил, что решился на это.
— Я согласен, — выпалил он.
— Что ты делаешь, Бор? — попытался вразумить друга Быстрицкий. —
Не вздумай!
— Отвали, я сам знаю, — нервно бросил он ему, и с вызовом
повторил: — Я согласен на твои условия, Гарван! Я смогу убедить
отца, что меня нужно забрать из школы в случае проигрыша. Но все
должны быть честно. Мы должны поклясться на роду. Я готов это
сделать прямо сейчас.
Борислав уже взмахнул рукой, готовясь чертить руну рода:
— Стой, идиот, — поспешил я его остановить, всё зашло слишком
далеко. Борислав одёрнул руку, словно от огня, растерянно
посмотрел.
Соблазн утереть Григанскому нос и избавить школу от его
присутствия был очень велик. Но соглашаться на подобное далеко не
по-взрослому, а я таки поддался на провокацию слизня. Но, с другой
стороны, отказаться от дуэли я тоже не мог, даже от такой, это не
просто дело чести, это несмываемое пятно позора на всю жизнь. А от
этих не убудет немедленно всё растрепать.
Но и всё же это чревато не самыми радужными последствиями.
Во-первых, за дуэль, если родители узнают, по головке меня не
погладят. Дуэли были разрешены в Славии, но биться до смерти
запрещено уже лет как шестьдесят, хотя и сегодня случались
прецеденты со смертельным исходом по неосторожности. Официального
запрета на дуэли среди несовершеннолетних не было, это считалось,
как само собой разумеется, вроде того, как детям нельзя пить
алкоголь или заводить собственных детей до вступления в брак. Но
скандал будет знатный, если это вскроется.
Во-вторых, я никогда не знал, какая категория силы у Борислава,
то есть рисковал и собственной свободой. Если поклянусь на роду, в
любом случае буду вынужден вернуться на домашнее обучение, а мне бы
этого делать очень не хотелось.
— Струсил, Гарван? — гаркнул на меня Деграун.
— Нет, я хочу, чтобы он подумал ещё раз, прежде чем это сделать.
Ты уверен, Борислав?
— Да, я уверен, — пробормотал Григанский, но вдруг резко
переменившись, зло прошипел: — Условия мы обсудили, теперь нужно
решить где и когда. Предлагаю на пустыре технического сектора на
следующей неделе в первый учебный день после уроков.