– Ектыш! – прапорщик мгновенно сбросил остатки сна.
Он даже чуть присел, отчего в затылке подозрительно щелкнуло, и голову захлестнула волна боли.
– Е-о-октыш…
Во рту было суховато и поганенько, будто на старой степной свалке.
Пелена тумана размывала детали, виднелись лишь темные очертания деревьев. Палваныч прошелся, неспешно разминая ноющие ноги и плечи. Все-таки «сидячий» сон возле дерева – сомнительный отдых.
Дважды присев, морщась от ноющей головной боли, прапорщик счел себя готовым к дальнейшим испытаниям судьбы. Предстояло решить, куда подевался беглец.
– Найду салагу – выпорю, – хмуро пообещал себе Палваныч, поправляя на пузе ремень. – А сейчас возьмем след.
Прапорщик начал обход полянки. Туман почти не мешал. Он странным образом завис в метре от земли и густел на высоте подбородка Палваныча. Поэтому достаточно было нагнуться, чтобы рассмотреть поверхность. Следов было много, но прапорщик понял, что это его собственные.
Зато плексигласовый колпак говорил о многом. Прапорщик поднял его, поставил у дерева.
В муравейнике Дубовых обнаружил круглое отверстие, оставленное древком знамени.
– Та-а-ак… – протянул прапорщик с оттенком удовлетворения. – Значит, ты карикатуру тут наводил, молокосос! Значит, боевое красное знамя в муравейник втыкал. Надругался, стало быть… Ну, попадись ты мне теперь…
Осмотр земли вокруг муравейника дал Палванычу примерное представление о том, куда двинулся самовольщик. Вот тут он древко подволакивал, оставив четкий след на покрытом хвоей грунте… Здесь пацан оступился на шишке, и край подошвы ботинка оставил четкую ямку…
Павел Иванович Дубовых очень уважал охоту. Охота для него была бесконечным источником активного досуга и алкоголепотребления. Вот и сейчас, добившись немалых следопытских успехов, прапорщик неосознанно потянулся к левому боку, где обычно висела специальная охотничья фляжка. Ладонь похлопала по бедру. Мозг осознал фатальность ошибки. Эффект от успешного чтения следов был смазан.
Тяжко вздохнув, Палваныч поковылял в глубь леса. Наметанный глаз отмечал сломанные беглецом веточки, отдельные следы каблуков, маленькие горки хвои, оставшиеся там, где самовольщик подволакивал ногу, борясь с цепляющимся за кустарник знаменем. Затем Дубовых нашел место, где Коля додумался закатать полотно. В земле остались неглубокие ямки, которые проковырял кончик вращаемого древка.