- Для моего дяди ты – никто, - продолжала я, точно зная, куда бить. – Прости, что не говорила раньше – пыталась быть хорошей подругой и берегла тебя, но сейчас, думаю, самое время для правды. Ни на что не надейся. Ты – не больше чем личная игрушка. Таким как ты не войти в семью. Реутовы не выносят жалких.
- Именно поэтому ты больше не Реутова? – отбила выпад Алена, но я чувствовала, что она на пределе.
- Возможно, - весело откликнулась я. – Слушай, а вдруг я не права? Может быть, с тобой все будет иначе? Дядя, вы правда любите ее? Если скажите, что да, я извинюсь. Ошибки я признавать умею. Ой, Алена, что дядя Тим молчит. Кажется, плевать он на тебя хотел. Но не переживай, своим игрушкам Реутовы часто кидают подачки. Может быть, завтра тебе подарят колье, а послезавтра отправят загорать на Карибские острова.
- Закрой свой грязный рот! - не сдержалась Алена, и это была ее ошибка. – Как ты мне надоела за все эти годы, заносчивая дрянь!
- Успокойся, - велел вдруг Тимофей, убирая ее руки со своей шеи. Кажется, наша перепалка ему наскучила.
- Что?.. – не сразу поняла Алена.
- Встань и успокойся, - повторил он, и она послушно слезла с его колен.
- Что ты хотела? Говори и уходи. – В голосе Тимофея не было особой теплоты.
- Я просто соскучилась, - тихо ответила Алена. Ее взгляд на мгновение стал затуманенным – такой бывает только у безнадежно влюбленных. Где-то в глубине моего сердца проскользнула жалость. Мне вдруг стало ясно, что Алена любит дядю Тима. Действительно любит. А вот она для него действительно всего лишь дорогая кукла.
- Я же сказал не беспокоить меня такими глупостями. Иди. Мы разговариваем.
Алена с ненавистью глянула на меня, но тотчас опустила голову и покинула зимний сад. А мы снова остались вдвоем – я и мой холодный, безжалостный дядя.
- Не играйте с ней, - хриплым, моментально изменившимся голосом сказала я. - Алена действительно вас любит.
- Она тебя предала, а ты ее защищаешь, - спокойно заметил дядя. – Ты меня удивляешь, Настя.
- Я защищаю память о моей дружбе, - ответила я устало, глядя на закатное небо.
- Благородная. Знаешь, что на поле боя благородные умирают первыми? – спросил дядя.
- Зато с достоинством, - парировала я.
Какое-то время мы вновь молчали.
- Я не собирался прикрываться тобой, как щитом. Я хотел спасти артефакт, - вдруг сказал дядя. – Можешь обвинить меня в чем угодно, но я не трус.