Тут захохотал Нейтас:
- Вот не думал, что девушки могут
быть столь мстительны. Чтобы оправдаться, Марселе придется…, - и он
не договорил, давясь смехом.
- Не смешно, - решила я. – Я не хочу
уподобляться им.
Лидала недовольно фыркнула:
- А пусть на себе испытают
несправедливость обвинения. В следующий раз будут думать. Лично я
знаю, кому прошептать по секрету эту новость, чтобы завтра о ней
говорили все, забыв про тебя. И не вздумай возражать, иначе эти
змеюки не дадут тебе нормально учиться.
Лидала была настроена решительно,
парни тоже не возражали, и я согласилась, скрепя сердце.
Действительно, уже с утра перед
первой лекцией разговоры были только о бюсте Марселы. Когда она
зашла в аудиторию, её начали рассматривать, как диковинку все. А
какая-то девушка подошла и попросила адрес её модистки, которая так
искусно может увеличить то, чего нет на самом деле. Марсела
краснела и бледнела, и выскочила бы из аудитории, если бы не
прозвенел звонок на лекцию и не зашел преподаватель. Про меня все
забыли, но думаю, до первого моего промаха. Потом были и другие
работы, за которые наша четверка получала похвальные отзывы от
преподавателей, но больше в протекции опекуна меня никто не
обвинял.
Прошла череда королевских балов, на
которых меня представили монаршей семье. Мне приготовили платья, в
которых я блистала и нравилась сама себе. Я даже потанцевала с
принцами. Сначала очень робела, боялась спутать фигуры танцев,
наступить принцу на ноги, краснела, отвечая на вопросы, и злилась
на себя за свою робость. Только самый младший из принцев,
Эманейтас, смог заставить почувствовать меня увереннее, он вел себя
так, словно мы были давно знакомы, шутил. Хотя, он же учится с
нами, значит, мы точно знакомы! Он мне понравился, я испытала к
нему сразу дружеские чувства.
У принца оказались красивые карие
глаза, смотревшие на меня с теплотой и расположением. Каштановые
волосы доходили до широких плеч. И возрастом он выглядел старше
наших первокурсников. Вот только принц, даже младший, мне совсем не
ровня, поэтому сразу пресекла все попытки с его стороны
познакомиться «ближе и лучше». Но в целом, собеседником он оказался
хорошим. Я порой забывала, что передо мной принц. Может, это было
оттого, что мы были почти сверстниками и общались в одной среде
академии? Я рассказала ему, как за ним идет охота в академии, а он
поведал о той же охоте за ним в стенах дворца. Раскрывать мне, под
какой личиной он учится, Эманейтас не стал, да я и не настаивала на
этом. Но принц разрешил называть его Эманом.