Ужина уже не было – консервы
кончились, а фрицы в этот раз ходили в бой без сухарных сумок. Но
есть-то в принципе и не хочется, только пить – а вот фляжками
наоборот, мне разжиться удалось. Так что лично я напиваюсь вволю,
прежде чем закрыть глаза. После всего увиденного думал – не усну,
но как оказалось, вторую ночь бодрствования организм не потянул,
практически сразу забывшись беспокойной, тяжкой дремой. Что
удивительно – со сновидениями.
Вначале я увидел обеспокоенную маму.
Что-то ей объяснял, доказывал, спорил… Потом она заплакала, и я
почувствовал, как отдаляюсь от нее, уже не успевая сказать такие
важные и простые три слова: «я люблю тебя».
Потом я подумал, что проснулся,
увидев все тот же бетонный каземат вокруг себя и спящих рядом
парней – однако понял, что все же нахожусь за гранью реального,
разглядев над собой улыбающихся Нежельского и Михайлова. Они оба
как-то мягко, ласково смотрели на меня – и это было особенно
страшно, учитывая, что из виска парторга мне прямо на лицо капала
холодная кровь, а запекшиеся, обгоревшие губы старлея полностью
открывали зубы. Они звали меня за собой, пытались поднять, я бешено
упирался, сопротивлялся, а потом…
Потом вдруг, словно наяву, я вновь
увидел каземат – только днем. Кажется, следующим днем, назавтра –
потому как в этой яви сквозь амбразуру я стреляю из пистолета, а не
пулемета или самозарядки. Стреляю в виднеющиеся сразу за стеной
серые фигурки. Раз, два, три… Сухой щелчок – в обойме кончаются
патроны. В панике оборачиваюсь, смотрю по сторонам, взгляд
утыкается в валяющегося у другой амбразуры мертвенно-бледного
Томилина, пытающегося что-то прохрипеть… В ленте трофейного МГ
блестит всего один патрон – но прежде, чем я успеваю броситься к
пулемету, свет в моей бойнице меркнет. Вновь разворачиваюсь к ней –
и взгляд утыкается в раструб огнемета, смотрящего мне прямо в
глаза.
А потом из него вылетает тугая струя
химического пламени, опалив лицо – и, взревев от дикой, невыносимой
боли, я просыпаюсь…
Дорогой читатель!
Прежде, чем мы вместе продолжим
следить за приключениями Романа Самсонова в июне 1941-го года, хочу
пару слов сказать о бойцах третьей заставы 17-го пограничного
отряда и гарнизоне 8-го (возможно 9-го) узла обороны 62-го
Брестского укрепрайона. Потому что это не вымышленные, а реальные
люди.