– Прямо пир во время чумы! – невольно вырвалось у меня, смотря
всё это весёлое, красочное великолепие творящееся вокруг.
– Тебя так и не оставляют думы об этих нечестивых степняках? –
поинтересовалась Параскева, заглядывая мне в лицо, точнее в мою
кислую физиономию.
– У русских пределов ныне собралась вся степь! Как мне об этом
не думать?!
Параскева постаралась меня развеселить, заболтать, но это у неё,
несмотря на все старания, получалось плохо. Мыслями я уже был весь
в походах и в боях с монголами, постоянно что–то прикидывая в
голове, планируя и заново перепланируя.
С горем пополам отгуляв праздник, на следующий день я снова
выехал в удаляющиеся от Смоленска на восток войска.
В декабре от разведки пришли в какой–то мере неожиданные вести с
Запада. 27 ноября сего года в битве при Кортенуове Фридрих II
наголову разбил войско Лиги и овладел большинством городов бассейна
По и Тосканы. Но Милан, Брешия, Александрия, Пьяченца, Болонья и
Фаэнца, при активной поддержке папы Григория IX продолжают борьбу.
Остаётся надеяться, что Святой престол не оставит в трудный час
ломбардские города и окажет им хоть какую–то помощь. Ведь
объединение германских и северо-итальянских земель в единое
государство для нас опасно и крайне невыгодно.
Но это всё были мелочи, сейчас разведка, как только и где только
могла, добывала сведения о монголах. Так, по данным СВР выходило,
что одна, меньшая часть монгольских войск находится в Булгарии и в
любой момент может начать продвижение по Волге, в направлении на
Нижний Новгород. Другая, большая часть, несколькими колоннами из
разных направлений атаковала Рязань. И третья часть монгольских
войск, как дамоклов меч, нависает на границах Черниговского
княжества, отчего Михаилу Черниговскому «и хочется помочь соседям,
и колется». К тому же, за Доном оставалось всё ещё много
относительно боеспособных лукоморских, шарукановых, ельтуковых,
приднепровских и побужских половцев и примкнувшим к ним
левобережных «недобитков», сумевших как–то ускользнуть и пережить
летне–осенние монгольские «облавы».
31 декабря 1237 г. в мою ставку, расположенную в городе
Можайске, прискакал гонец от Владимиро–Суздальского князя со
скорбной, но уже известной мне вестью о падении Рязани. В грамоте
Юрий Всеволодич предлагал мне отринуть все наши прошлые обиды и
вместе постоять за Русскую землю против безбожного врага. Князь
сообщал, что он послал своего сына Всеволода с войском под Коломну,
куда отошли остатки разбитых рязанских дружин. Меня звали
присоединиться к этому православному воинству, долженствующему
остановить продвижение ордынцев.