Ае однажды
попытался подняться в небо на своих волновых крыльях, но у него это
не очень получилось – он мог лишь парить над поверхностью на уровне
своего роста. Слабый пылевой океан твердыни не создавал должного
напряжения в потоках волн, дабы ими можно было пользоваться для
долгих полётов. Потому странствие их так и оставалось
пешим.
Спустя
декаду его разнообразило происшествие – ещё издали оба они обратили
внимание на показавшийся на пути каменный стебель,имевший не серый, а иссиня-чёрный цвет. И
Ае, и сам Гиб Аянфаль заинтересовались находкой и, подойдя ближе,
обнаружили, что стебель с одной стороны очень гладок и покрыт вязью
кибы.
– Странно!
– сказал Гиб Аянфаль. – Я подумал бы, что это кто-то из спутников
Гэрера Маиши оставил такое послание. Но стебель выглядит так, будто
его обработали пылью совсем недавно. Можешь прочесть?
– Конечно!
– заверил его Ае и, подойдя ближе, вгляделся в цепочки знаков. Лицо
его, прежде исполненное покоя, вдруг вспыхнуло в изумлённом
восторге.
– Янфо! Ты
и представить себе не можешь, что тут! – воскликнул он, нисколько
не скрывая радости. – Подойди, я дам тебе услышать!
Гиб Аянфаль
с замиранием приблизился, не зная, чего ожидать. Ае, всё так же
глядя на вязь кибы, приложил палец к его лбу. И в сознании Гиб
Аянфаля сами собой вспыхнули слова и образы, о которых говорилось в
надписи. Он увидел… абу Альтаса, услышал его приветствие, затем
возник образ песчаной долины, посреди которой были рассеяны шпили
обителей и стоял чёрный схорон. «Я последний живущий из первой
сотни детей Янавы, Альтас Хосс», – прозвучало в сознании под
конец.
Ае опустил
руку, и поток информации завершился. Оба родича некоторое время
молча взирали на монолит.
– Это точно
он написал, – проговорил Ае первым, – всё его! Янфо, мы сейчас же
должны отправиться в путь!
Старший
родич уже было шагнул в сторону, но остановился, глядя на
продолжавшего оставаться недвижным Гиб Аянфаля.
– Погоди, –
сказал Гиб Аянфаль голосом, в котором, к удивлению Ае, не звучало
ни капли радости. Молодой асай в этот момент не мог и сам до конца
понять себя: казалось бы, его должен был охватить восторг, ничем не
омрачённая радость, ведь их встреча посреди бескрайней вселенной –
настоящее чудо. Но эта радость затерялась где-то внутри него,
пробиваясь ростком сквозь тяжёлую плиту смешанных
чувств.