Самым
непостижимым для них обоих оставалось только искусство ремесла, при
помощи которого асайи творили вещи от пиал для пасоки и
информационных карт до огромных градосфер.Кроме того, для творения больших вещей вроде
трансфера необходимо было бы использовать строительную пыль
обителей, а Гиб Аянфаль сам же наставлял Гэрера в том, что её нужно
беречь, пока недра не начнут снабжать твердыню достаточным её
количеством.
Кроме труда
Гэрер Маиши и Гиб Аянфаль совершали длительные прогулки по
окрестностям, занимавшие порой по несколько дней. Во время них
пустынный правитель рассказывал о том, что собой представляет новая
твердыня. Он часто сопоставлял свои рассказы с визуальными
образами, которые сами собой возникали в воображении Гиб Аянфаля.
Благодаря этому молодой асай получил представление обо всём
строении Пустыни. Она оказалась в полтора раза больше его родной
Пятой твердыни, хранимой владыкой Ашвой. Гиб Аянфаль теперь знал,
где тянутся бескрайние просторы, устланные неподвижным
первокаменным песком, где высятся горы, и что экватор твердыни
изобилует обширными оазисами, в которых сосредоточено много серой и
бурой пыли, подходящей близко к поверхности. А потому в них есть
травы и стоят покинутые обители. Но самыми важными для него были
поселения с башнями. Кроме их собственной, на твердыне существовало
ещё пять башен, которые способны были дать надёжный покров от любых
напастей.
Когда же
Гиб Аянфаль устраивался на покой, Гэрер Маиши погружался в тонкие
волны. Он садился на высокую ступень под самым сводом зала собраний
и, складывая руки на коленях, уносился в неведомые Гиб Аянфалю
волновые дали. Это и было его основным занятием. Его внутреннее
поле при этом становилось таким огромным, что заполняло не только
залу, но и поселение, уходя далеко за его пределы во всех
измерениях. Для Гиб Аянфаля в этом мощном потоке энергии
создавалась небольшая пустота, в которой он мог себя комфортно
чувствовать. Но строитель не жаловался. Окружённый полем Гэрера, он
чувствовал себя как никогда защищённым. Иногда Гэрер оставался
погружённым на протяжении нескольких дней. Гиб Аянфаль в это время
старался оберегать его покой и
даже ложился на отдых в одной из комнат. Он давно заметил, что
Гэрер Маиши как будто вовсе не нуждается в отдыхе или же совмещает
его со своими погружениями в волны. Он увидел Гэрера отдыхающим
только один раз – правитель полулежал на ступени, закрыв глаза и
подперев голову рукой. Отчего-то такое положение вызвало у Гиб
Аянфаля холодный трепет: тело Гэрера Маиши казалось совершенно
оцепеневшим, как будто в нём замерло живительное движение пыли, а
внутреннее поле почти стихло. Гиб Аянфаль забеспокоился, не оставил
ли Гэрер своё тело навсегда, но едва он приблизился, как глаза
Гэрера распахнулись и он как ни в чём ни бывало
поднялся.