Так мы
встретили новый, Пятидесятый цикл. Я рос в мастерстве под
руководством магистрессы Янавы и обретал вес в соборе техников
Энсиха, мать и сёстры занимались творением, а Сагита со своим
единственным учеником и тысячами последователей правила глубокими
волнами близ Пятой твердыни.
Смену цикла
и взрыв Онсарры я встретил в храме с семейством, в то время как
Сагита и Дана присоединились к техникам, которые помогали мастерам
звёзд, удерживая пространством волны разрывающейся Онсарры. А после
завершения тёмных времён, когда над восстановленными твердынями
воссияла новая Онсарра, общие волны всколыхнул нежданный зов: Голос
Ганагура вещал, что Гэрер Омантэ, под благодатным господством
которого прошли мои детство и юность, желает передать свои
полномочия новому избраннику, достойному звания лучшего дитя
Онсарры. Потому каждый, кто желает побороться за это право, должен
дать Голосу своё согласие в течение следующих ста оборотов, а затем
прийти в канун назначенного Торжества Праматери на Великие Игры на
Пятой твердыне.
Этот зов
всколыхнул асайское общество и, спускаясь в Энсих, я видел, что все
асайи от детей до старших патрициев только и говорят что о грядущей
смене Гэрера и том, кто отважится принять зов. Арену для Игр начали
скрытно готовить ещё с прошлого цикла, и она даже благополучно
перенесла время хаоса. Теперь её открыли для всех.
Я отнёсся к
зову довольно прохладно: меня устраивало моё восхождение в
мастерстве, и я не видел надобности что-то в этом менять. Кроме
того, я с самого детства имел возможность неоднократно беседовать с
Гэрером Омантэ, и мне было жаль, что ему предстоит скорая смена.
Сам же Омантэ относился к этому с долей юмора. Во время одной из
наших встреч в храме он откровенно сказал, что очень ждёт окончания
Игр, чтобы после обучения преемника вернуться к мирному искусству
городского строительства в качестве патриция-архитектора. Его
собственный поход на Игры три цикла назад был донельзя
легкомысленным – он принял зов Ганагура только для того, чтобы
доказать свою зрелость собственному наставнику, с которым у него
были напряжённые отношения. В то, что Игры приведут его к доле
Гэрера, он не верил до самого конца. На его вопрос о том, не
собираюсь ли я пойти на зов, я ответил однозначное «нет». В
дальнейшем, когда я оказался избран и предстал перед сиятельным
патрициатом, Омантэ припомнил мне эти слова.