Когда Игры
завершились, волны и Ганагур избрали меня и нарекли Гэрером Маиши –
двадцать третьим правителем со времён Аноа Хинца и проводником
Голоса. В миг моего преображения моя мать была счастлива – она
сотворила лучшее дитя! Среди твориц это очень почётно: быть матерью
Гэрера. Так что вскоре мать Шамсэ вместе с семьёй перебралась в
храмы Рутты, возглавляемые матриархом Ишей, и стала там одной из
великих матрон. Радовались и мои сёстры, и гаэньши Сагита. Гэрер
Омантэ оставался со мной ещё около пятисот оборотов, во время
которых передал мне свой опыт и знания о текущем положении дел,
после чего он, как и хотел, освободился от доли проводника
Ганагура.
А между тем
пятидесятый цикл принёс смену не только для Гэрера. На пятой тысяче
оборотов Аммани-Гейст сначала среди великих матрон, а затем и среди
остальных патрициев объявила, что желает завершить своё правление,
длившееся почти девять циклов, и для смены избрала одну из своих
дочерей – гаэньши Сагиту. Откровенно говоря, то, что выбор падёт
именно на последних гаэньши, было ожидаемо. За время властвования
Аммани привела в жизнь более двух десятков дочерей-гаэньши. Она
любила их всех, но Сагита и Шамсэ пользовались её особенным
расположением. Многие гадали только, кого же из них она предпочтёт.
Но я, хорошо зная Сагиту, не сомневался, что это будет она. Ибо моя
мать никогда не рвалась к доле Гейст. Творение как искусство
искусств было тем, что занимало её интерес, а Сагита заранее начала
строить планы относительно того, что она сделает, когда откажется
на месте матери.
Смена Гейст
принципиально отличается от смен Гэрера и Сэле тем, что гаэньши,
прежде исполнявшие великую роль, не возвращаются к обычной жизни.
Их всеведение делает простую жизнь для них глубоко исчерпанным
этапом, и потому они уходят дальше. Инициация – это двойная
погибель и двойное пробуждение. Мать-Гейст оставляет воплощение и
восстаёт в Белой Вечности, а дочь погибает как простая гаэньши и
восстаёт как новая продолжательница дела Гаэ.
Инициация
новой Гейст проводится в древнем храме Рутты, носящем название
«Храм Праматери». Благодаря тому, что во время тёмных времён храмы
остаются невредимыми, их обители пребывают неизменными на
протяжении многих циклов. Храм Праматери помнил присутствие самой
Гаэ Онсарры. В заповедной его части и ныне есть зала, сплетённая из
белых стеблей, последние покои воплощённой Гаэ. В ней стоит древнее
алтарное ложе, на которое Праматерь возлегла, погружаясь в
небытийный сон, дабы завершить воплощение. Её пурное тело покоилось
среди белых цветов, и они устилали все подступы к ложу. После того,
как каждый из её детей произнёс слова прощания, её тело бесследно
сгорело в восходящем потоке пыли, устремляющемся к
звезде…