Поступок
маккахидов повлиял на другие кланы техников волн, так что все они
выделили в помощь Экспедиции по одному бесплотному магистру: из
клана Фарах пришёл мастер Ата, из детей Аяши – мастер Эо-Ла,
глубинный мастер Канзир из недрового клана Даиши, мастер Элоис из
детей Ламех, и мастер Циннандэ из Небесных Сильхов. Именно они
теперь поддерживают поля башен, самые безопасные места на
поверхности Пустыни. Отправляясь в странствие, магистры были
вынуждены временно вернуться в пурные тела – никто из нас тогда
достоверно не знал, как поведут себя волны за границами
Анисана.
Но нашим
самым большим спутником стал Ниндава, молодой твердынный владыка.
Нэны практически сотворили его на моих глазах, хотя обычно творение
и рост твердынных владык – процесс длительный. Но Ниндаву
«разогнали», заставив его ускоренно пройти все фазы роста от
конгломерата пыли сотен асайев до единого существа.
В начале
приготовлений к Экпедиции нэны продолжали в большинстве сохранять
нейтрально-недовольный настрой, однако со временем благодаря
деятельности Наддии и немногих искренне согласных с ней хтоний они
начали прикладывать больше усилий. И Ниндава стал вершиной их
искусства. Нэны были так великодушны, что даже пригласили меня на
смотр горняков и молодых патрициев недр, из которых собирались
отобрать асайев, пригодных для слияния в Ниндаву. Однако смотр
прошёл не так, как планировалось нэнами. Дело в том, что когда я
увидел тысячи пришедших жителей недр, посмотрел в их глаза,
наполненные жёстким смирением, то прочитал в тонких волнах, что
никто из них не имеет желания совершать такой переворот в своей
жизни. Все они пришли только потому, что нэны им приказали, а в
недрах мало кто смеет идти наперекор материнской власти.
Я не смог
вынести этого зрелища как асай, искренне ценящий свободу воли и,
нарушая все традиции, попросил нэн остановиться. Экспедиция – дело
доброй воли, совершаемое во имя Гаэ, для которой свобода асайев
было делом всей её жизни. Я принимал то, что часть глубинных пойдёт
со мной только по приказу, но они хотя бы оставались при этом
самими собой. Слияние же в Ниндаву было слишком большой жертвой от
тех, кто не имел на это желания. Я не мог такого принять. Нэны меня
сначала не поняли. Потом разгневались.
Спор с ними
был для меня одним из самых больших испытаний, даже Великие Игры
как-то померкли перед сотней рассерженных хтоний и горнячек,
упрекавших меня в грубейшем и наглейшем попирании всех законов и
традиций. Я был среди них совершенно один, так как никого другого с
поверхности они не пригласили. Спор наш длился долго, но в конце
концов я уговорил их позволить мне самому найти добровольцев на
становление глубинным владыкой. Я уже знал, что часть асайев,
живущих под поверхностью, воспринимает такой шанс как высочайшее
благословение, но другая часть боится этого пуще внезапной
погибели. Вот только все эти страхи и надежды частенько не
совпадают с тем, как дело видят сами нэны. Многие обороты я провёл,
странствуя в недрах твердынь Онсарры и разыскивая кандидатов, в
которых я бы нашёл и крепкое желание, и способности. Нэны принимали
мой выбор в большинстве случаев и когда отбор был завершён, в
течение четверти цикла сотворили владыку Ниндаву.