- Да, - кивнул старик. – А теперь
посмотри, что в остальных свертках.
Мне не хотелось убирать чудесное
оружие, которое казалось продолжением моей руки. Не без сожаления,
я вернул его в ножны, положил обратно на холстину, и развернул
первый из свертков. Внутри оказался красный плащ, расшитый золотого
цвета нитью и с золотой же застежкой. Такой было впору носить
только князю и никому другому.
Бережно вернув на место плащ, я
открыл третий сверток. В нем оказалось знамя: черный орел,
раскинувший крылья над лазурным полем. Его явно не единожды чинили,
но от этого оно становилось только ценнее.
- Старое знамя твоего отца, -
усмехнулся Игнат. – Мой десяток нес его, когда мы шли в бой.
- Где… - глотку перехватило, и я не
смог произнести фразу с первого раза. – Где ты это взял?
- Украл, - честно ответил старик. -
Поэтому мне лучше не попадаться на глаза ни к кому из бояр. И вот
это вот все надо припрятать до лучших времен. Ну и в Брянске дела
придется вам самим вести, без меня.
- А они нас ворами не объявят? -
спросил я.
- Вот поэтому мы и должны первыми
объявить их ворами, - ответил Игнат. – Они-то у тебя целое
княжество украли.
Брянское княжество. Дорога от
Васильева села к Брянску. Поздняя осень 54-го года от Последней
Войны.
Ну вот, наконец, этот день и
наступил. Вчера, сразу после тренировки, Игнат заявил, что сегодня
последний день, который мы проведем в Васильевом селе. Приказал
закончить свои дела, со всеми попрощаться, но не затягивать: пройти
нам предстоит много, поэтому выйдем мы ни свет, ни заря.
Правда с утра никуда уйти все равно
не получилось. Пока завтракали, проверяли, все ли собрали, пока
искали то, что умудрились потерять, навьючивали коней… Пока
прощались с теми, кто пришел проводить нас в дорогу. Короче говоря,
вышли мы уже ближе к полудню.
Провожать нас заявились тетка Оксана
с мужем, Машка, Сашка и даже дядька Виталий. Я, правда, рассчитывал
на то, что и староста Демьян придет, если не благословить сына в
дорогу, то хотя бы попытаться остановить свое чадо. Но нет, похоже,
что их отношения были окончательно и бесповоротно испорчены. Как он
только Сашку отпустил? Или она не отпрашивалась?
Сказать, что уезжал с легким сердцем,
не могу. Никак. Уверен, что и у парней на душе кошки скребли. Да и
Игнат скорее всего успел привыкнуть к такой жизни. Что он там
видел? Постоянно в бою, вокруг кровь и смерть. А тут все спокойно,
даже рутинно как-то.