- Всё-всё, милочка Женечка! – заторопилась искренне обрадованная
агентша. – Хорошего тебе вечерочка! До завтра!
Он почувствовал голод и ушёл на кухню, захватив с собой блокнот
и карандаши. Приготовив себе быстрый перекус и устроившись прямо за
столом, деловито принялся зарисовывать лица тех, кто напал на него
на лестничной площадке. Узкое лицо, короткий нос, небольшие глаза;
почти пропавший, узкий в ниточку рот, короткие волосы – тип с
ножом. Примерно такое же узковатое лицо того, выпнутого в лифт…
Нет, лица неинтересные. Но азарт, близкий к вдохновению, заставил
запечатлеть обоих.
Женя жадно выдул большую чашку кофе, ещё подумал: не слишком ли
ему будет – взбадривающий напиток вдобавок к взбудораженному до сих
пор состоянию? Сумеет ли заснуть потом… Но пальцы, соскучившиеся за
последние месяцы (ах, чёрт – месяцы!), требовали работы.
Он перелистнул страницу, и… карандаш застыл. Ирина или тот
неизвестный? Мужик интересней. Лицо очень оригинальное. Только вот…
Не карандашом хочется его, а акварельными мелками.
Женя поставил на поднос кофейник, чашку, блокнот и всё перенёс к
рабочему столу в мастерской. Пока шёл, вспоминал в мелочах черты
лица, одновременно проникаясь настроением, впечатлением власти и
самоуверенности неизвестного… Включил настольную лампу на всю мощь.
Уселся со вздохом освобождения, пододвинул пачку мелков и вывалил
их рядом с кипой листов.
Вгляделся в воображаемое лицо. В ярко-синие глаза.
… Думает – он особенный. Оттого и надменный. Но думает так не
совсем зря. Есть что-то необычное в нём, в этом бешеном типе,
который не умеет жить спокойно…
И застыл, когда понял, что пальцы скрючило в знакомой
судороге.
Сопротивлялся недолго.
Спустил всех «бешеных псов» с поводка, решившись последовать
совету Ирины.
Только мелькнуло разок удивление: её знакомый – упырь?
Или?..
И – погружение в письмо, которое словно проходит мимо него.
Почти. Похоже на безумное стремление рисовать, будучи страшно
больным. Все линии будто чужой рукой и сквозь болезненную муть.
Рисунок в целом не воспринимается, потому что линии его сознанием
не контролируются. Но он видел. Как и обещала Ирина.
Взгляд прочистился, а последний мелковый огрызок выпал из
дрожащих от напряжения пальцев, не сумевших его удержать. Но Женя
мгновенно забыл об упавшем предмете, недоверчиво застыв перед
листом, с которого на него зубасто ощерилась змеиная морда с
прозрачными синими глазами, полными хрустального холода. Змеиная
шкура переливалась поблёскивающими чёрными чешуйками и была
выписана так тщательно, что внезапный зверь был готов вот-вот
скользнуть с листа.