Под шокированным взглядом секретарши, которая буквально уронила свою вставную челюсть на пол, мы вернулись в кабинет Севастьянова.
Охраны уже не наблюдалось.
И вот снова, мы оказались в его кабинете.
Диана уже откровенно изнемогала, ей хотелось кушать и спать.
— Солнышко моё, сейчас…
Пока Севастьянов звонил своему другу и договаривался «о встрече», я достала молочную смесь, и удобно расположив малышку у себя на коленках, начала её кормить.
Севастьянов завершил разговор, и заворожено глядя на то, как малышка кушает, странным тоном произнёс:
— Я помню Светлану. Высокая, длинноногая блондинка.
— Да, — кивнула его словам. — А это Диана – её дочь.
«Значит, между ними и правда была близость».
— Ты не похожа на свою сестру, — заметил он.
— Я пошла в маму, а Света – в отца, — пояснила ему. — Хоть я и не помню родителей. Они погибли.
— Сочувствую, — сухо произнёс мужчина и сказал:— Завтра утром, в шесть ноль-ноль, за тобой и ребёнком я пришлю своего водителя. Он отвезёт вас в клинику. Андрей, мой друг, обещал провести тест очень быстро — через восемь часов уже будет готов результат. А пока, оставь свой адрес и телефон.
Я продиктовала ему свои контакты, Севастьянов быстро всё записал в блокнот и кивнул.
— Отлично. Надеюсь, завтра ты убедишься в том, что я не отец этой… девочки и оставишь свои угрозы при себе.
Я долго смотрела ему в глаза, немигающим взглядом и глухо произнесла:
— Хорошо, но дайте своё слово, что если всё окажется наоборот и вы – отец Дианы, то… То вы не станете её у меня отбирать.
Он сощурил глаза и весь как-то угрожающе подобрался. Атмосфера в кабинете наполнилась ледяным холодом. Я видела и чётко осознавала, что этот мужчина воспринимает меня и Диану как самую гадкую неприятность или даже угрозу своей сладкой и счастливой жизни. На его холёном лице появилась гримаса презрения.
— Поговорим об этом после теста, — произнёс он небрежно.
Я не заслуживала таких язвительных интонаций, но в данной ситуации могла только молчать и соглашаться с ним, потому как, здесь я в роли просителя.
Диана оттолкнула от себя смесь и широко зевнула. Её глазки стали закрываться.
Убрала бутылочку назад в сумку и вдруг, ощутила такую вселенскую усталость и тяжесть, что мне мгновенно захотелось расплакаться.
Прижала тельце своей крошки к себе и, вздохнув, зажмурилась, прогоняя слезливое настроение.