- Да, - заметил Беррейл, перехватив
взгляд Мирланды. – Это все, кого можно отправить с тобой. Они
лучшие, и каждый из них стоит двоих, а то и троих. Но без тебя они
черным волкам лишь на один зуб. Они помогут советом, прикроют тебе
спину, поддержат; быть может, ценою своей жизни дадут тебе
несколько секунд передышки, но не требуй от них слишком
многого.
- Я запомню это, дядюшка. Прощай.
- Прощай, племянница. И пусть Светлая
Воительница хранит тебя на твоем пути.
Беррейл правой рукой очертил в
воздухе круг и резко перечеркнул его сверху вниз, словно пронзил
копьем.
Мирланда тронула коня, и он
неторопливо зацокал подковами по булыжнику. Ей до смерти хотелось
обернуться, но она сдержалась: нельзя. И это даже не примета, это
закон Светлой. Воин, отправляющийся в бой, должен глядеть вперед,
должен думать о том, как одолеть врага. И верить, что оставшиеся за
спиной близкие сумеют сохранить дом и не дадут погаснуть очагу.
Я подскочила на кровати за четверть
часа до будильника. Сна не было ни в одном глазу. Зато перед обоими
глазами стояла, словно наяву, та девушка из сна, Мирланда. Надо же,
какой характер! Ведь сознательно на смерть идет девчонка. Шансов
проскочить у нее мизер, один из ста. Но ведь идет! Дрожит, боится,
но идет. И не просто так, а собирается биться, пока будет в силах,
защищая свой край и своих людей. И уже за одно это она заслуживает
всяческого уважения.
И тут я себя поймала на мысли: черт,
я думаю о ней, как о реальном человеке. Но ведь это был сон! Это
был сон? Обычно даже самый лучший, сон забывается, истаивает за
пару минут, много – за четверть часа. А тут... я ведь помню все, до
мельчайших подробностей. Даже неровно посаженую заклепку на левой
латной перчатке у Мирланды, даже морщины и седину Берреля, даже
привешенное сзади на последней телеге ведерко с дегтем. Да уж,
приснится же такое!
Но сон там или не сон, а мне на
работу. Я сделала зарядку, позавтракала, умылась, быстро собралась
и поскакала. С утра шпанцы еще дрыхнут, так что можно топать
напрямую, все равно никого не встречу. Разве что редких прохожих,
спешащих, как и я, каждый по своему делу.
Так прошло два дня. С утра – на
работу, вечером – на тренировку к Санычу или к Дамиру Фатеевичу на
фехтование. Я что, не рассказала? Вот же голова дырявая! Ну так
вот: уже наработав желтый пояс по каратэ, я попыталась параллельно
заниматься другими единоборствами. Теперь меня не отфутболивали с
порога, но я и сама уже после пары-тройки тренировок видела, что
это не мое. Дольше всего удержалась в айкидо, но с моим весом… сами
понимаете: против сколь-нибудь обученного человека я была
беспомощна. Я и к Санычу-то ходила что тогда, что сейчас больше
из-за самого Саныча и той теплой компашки, которая вокруг него
собралась. Ну и просто уютно мне там было. Потом увлеклась было
фехтованием, но классические стили - это оказалось не для меня,
даже самый маленький боккен был мне велик. Силы-то в руках хватало,
но вот стоило махнуть мечом, и меня уносило в сторону, как того
зайца со слоновьими причиндалами. Тренер – то есть, сэнсэй – Дамир
Фатеевич Наумов посмотрел на мои кривляния, сходил к себе в
кондейку и притащил два макета китайских кинжалов-саев. Мол,
попробуй. Я попробовала, и совершенно неожиданно у меня получилось.
И по весу вышло как раз мое оружие, и баланс мой, и равновесие, и
вообще все – мое. Пацаны из клуба потом скинулись, где-то нашли
правильного кузнеца, каким-то образом его уломали, и подарили мне
на день рождения настоящие саи. Может, чуть грубоватые, может, не
совсем канонические, но как раз под мою руку. Еще и ленточки к ним
привязали. Я тогда растрогалась – чуть не до слез. Ну и в качестве
благодарности выдала им все, на что была способна. Движение у меня
поставлено на шесть с плюсом, гибкость такая – гимнастки из сборной
страны позавидуют, так что я оторвалась по полной. Поглядеть на мои
танцы с ножичками народу собралось столько, что едва в зал
вместилось.