В общем, БЕГЛЕЦ уже почувствовал вкус свободы и ее бодрящую
прохладу, водичка-то холодная. Но все бы ничего, на берегу он
рассчитывал переодеться в сухое. Правда, до берега около четырех
километров, и самый лучший пловец пробултыхался бы не меньше часа.
Ну, может чуть меньше. А вода, еще раз напомню, холодная. А в воде
температурой пятнадцать-восемнадцать градусов человек насмерть
замерзает за двадцать минут, примерно.
Так еще был небольшой шторм, и волна шла отбойная, то есть со
стороны берега. Этот идиот сделает три гребка, его волной
поднимает, и шлеп об борт. Тот еще три гребка, и по-новой шлеп.
Через десяток минут беглец понял, что замерзает, и начал орать.
Причем уже как раз под постом Алибабаева. Пацан от неожиданности
напрочь забыл русский. И то, что надо доложить на ГКП. Зато автомат
с холостыми патронами пришелся ему как раз в пору. И Алибабаев не
нашел ничего лучшего, как начать стрелять в бултыхающееся и орущее
нечто.
Короче, беготни было и ору до небес. Добил наш большой зам,
слегка перегнувшийся через леер и брезгливо цедящий этому дебилу,
который наматывал на руки толстый линь, чтобы его вытащили на
борт:
— Ты его не на руки, ты его на шею намотай.
И старпом, матом разгоняющий любителей спасения, приволокших
спасательные круги со всего парохода. Кстати, я не поленился и
слетал за кругом, который видел под иллюминаторами ходовой рубки.
Короче, от души набросались, стремясь попасть по этому мудиле.
Попадали, и здорово, тот не зря на руки конец мотал. Отшибли ему их
средствами спасения.
Потом пришлось спускать катер. И собирать круги, какие смогли
найти. Штук семь так и не углядели. Утащило волнами.
— М-да, — я поглядел на становящиеся на якорь корабли. Поглядел
на остальной отряд, покачал головой. — Ни хрена себе, собрали
силищу… где натовцы, что они за нами не смотрят? На ТОФе уже
«орионы» бы над головой кружились, как чайки, только бы не гадили.
«Зозуля», «Жданов», «Червона», «Слава», «Москва», Лениград»,
«Керчь», «Сметливый», «Красный Крым»… девять вымпелов. Крейсеров
шесть штук. Пусть большая часть совершенно не новая — это все равно
дикая силища!
— Ждем еще четыре. Две эмэркашки, из Поти, и два крейсера.
Крейсера древние, шестьдесят восьмого-бис, «Ушаков» и
«Дзержинский». Их вообще-то уже на иголки резать должны были, но из
Москвы тормознули.