Утром к башне пришел деж по низам, зевая и едва не сшибая стопки
из снарядных ящиков.
— Осторожнее, тащ старшмичман, — я усмехнулся, глядя на него
сверху вниз.
— Жменев, ты чего там сидишь? Ведь Назаркулов заступал? —
удивился маслопупый «сундук», осторожно отдирая зацепившуюся
ремешком кобуру от ящиков.
— Живот у него прихватило, подменил, — ответил я, слезая вниз и
принимая деятельное участие в высвобождении мичманской сбруи. Ну
еще бы, чем скорее я его освобожу, тем скорее он свалит дальше, ему
еще весь пароход по левому борту обходить.
— Глянь, как обгорел. Хорошо прожарился. — Деж по низам,
прищурившись, смотрел на «Дзержинского».
— Да, здорово. Хорошо бочок подпалил, — согласно кивнул я.
На самом деле, шкафуты и частично бак у старого крейсера стали
черные, обгоревшие. Но так он смотрелся гораздо лучше, нежели
вчера. Сейчас он на самом деле был похож на старого витязя,
вышедшего из серьезной заварухи живым и почти невредимым.
— Учебная тревога. Корабль к бою и походу приготовить! —
рявкнула трансляшка, а звонки трижды коротко звякнули и залились
длинной трелью. А потом на это все наложился сигнал горниста. О
как, у Пашки горло прошло. Три дня без горниста, многовато для
корабля первого ранга, даже захождение не игралось.
Самое забавное, что кэп категорически не допускал к горну
остальных трубачей из оркестра, какая-то личная примета у него.
В этот раз надобности в швартовых партиях не было. Просто
снялись с якоря и потопали на юг, к границе с Турцией. На этот раз
стрелять должны прямо из-под носа у натовцев.
Мимо Крыма шли забавно. Куча яхт с молодняком, пацанами и
девчонками, не меньше сотни, провожали нашу эскадру веселой и
бодрой толпой. Какая-то всесоюзная регата, а тут наши корабли
подвернулись. И ветер попутный, так что бодренько так лодочки
летели. А командир КУГа приказал снизить скорость до восьми —
десяти узлов, чтобы не опережать спортсменов, не дай бог какая
яхтенка сдуру под форштевень сунется. Боцман с замом по строевой
голоса сорвали, отгоняя в матюгальник очумевших от свежего ветра и
соленых брызг сорванцов. Совершенно не понимают, что даже десять
узлов — это почти девятнадцать километров в час, а наш пароход
весит двенадцать с небольшим тысяч тонн, хер его остановишь,
пройдет через красивую парусную скорлупку и не заметит.