Стриж посмотрел на улицу, заваленную ранеными и убитыми, на
своих друзей, на медиков, на толпу гражданских... И запрыгнул в
кабину грузовика.
Чёрт с ними, инструкциями. Пришло время выполнять долг. Может,
кто-то и считает, что лучше побыть пять минут трусом, чем вечность
— трупом, но не старший лейтенант Алексей Стрижов.
Он повернул ключ, торчащий в замке зажигания. Рядом с рынком
гнилым зубом торчал остов отеля, построенного лет десять назад и
сожжённого при последнем перевороте. Туда Лёха и направил грузовик
— к провалу подземной парковки. Даже если железобетон не заглушит
сигнал мобильника — взрывную волну и осколки удержит точно.
Стриж почти успел: телефон в кузове предательски запиликал,
когда он уже выпрыгивал из кабины.
Взрыв убил его мгновенно.
Не было ни света в конце тоннеля, ни забвения. Лёху словно
швырнуло в прорубь и неумолимо затягивало под лёд. В угасающем
сознании билась пугающая мысль, что это совсем не похоже на
рай.
Потом пришла боль, и мыслей не осталось. В глаза ударил холодный
слепящий свет, а из груди вырвался крик. Тело выгибало в агонии,
сознание вспыхивало и вновь угасало, оставляя в памяти неясные
образы.
Пол из грубо отесанного камня. Люди. Не медики. Говорят что-то,
но слов не понять. Крики боли. Десятки голосов, сливающихся в
бредовую симфонию.
Темнота.
Лёха не представлял, сколько валялся в бреду, время от времени
приходя в себя. В голове была какая-то каша, перед глазами плыло,
ощущения сплетались в болезненный ком. Запахи дерьма, блевотины,
голоса людей, конское ржание, подкатывающая к горлу тошнота, круги
перед глазами и ускользающее сознание — вот и всё, что составляло
теперь его жизнь.
Когда голова наконец прояснилась, Стриж просто наслаждался, как
может только человек, у которого впервые за долгое время ничего не
болело. Шум дождя, барабанящего по дощатым стенам, убаюкивал, даря
измученному разуму покой. Не мешала даже вонь нечистот — близкая,
словно где-то рядом стоял деревенский сортир.
А затем в памяти начали проясняться последние события и Лёха
открыл глаза.
Он выжил. Непонятно как, но выжил. Но почему-то над головой
потемневшие от времени доски, а не белый потолок больничной палаты.
Зато удалось пошевелить руками и ногами. Тело ощущалось странно,
как после наркоза, но он точно не беспомощный ампутант.